Роман размашистый! Роман с большими претензиями на генияльность! Тут и эпиграфы из Жан-Поля, Пушкина, Жуковского и прочих; тут и великолепные фразы и бездна остроумия! Тут только нет слога, мыслей, создания, поэзии, словом – тут только нет именно того, на что тут есть претензии, и повторяем – очень большие, очень размашистые!..
Был – изволите видеть – молодой человек, Тезеев, прекрасный собою, умный-преумный, образованный, ученый, гениальный, «с станом согбенным, глазами, в которых виднелся потухающий волкан… и это все в двадцать лет»{1}. Так говорит сам почтенный, хотя и неизвестный автор; да уж оно и само собою разумеется: что за герой романа, что за идеальный молодой человек, если в двадцать лет не изжился весь, если еще на щеках его есть румянец, на устах веселая улыбка? И вот наш двадцатилетний вампир, истасканный юноша с растрепанными чувствами, любит Елену Николаевну, дочь статского советника и помещика Омутова; разумеется, что и она его любит, потому что она девушка идеальная, а какая идеальная девушка не будет любить страстно двадцатилетний потухший волкан с согбенным станом?.. Все бы это хорошо, да вот что худо: Тезеев – сын актрисы, а мать его любезной Елены гордая, надутая своим дворянством женщина. В самом деле – беда! Но зато какое интересное положение! Молодой человек двадцати лет, с согбенным станом, бледным, увядшим от разгула лицом, сын актрисы, влюбленный в девушку высшего круга и любимый ею!.. Автор так и сяк, и намеками и прямо, дает знать, что в России большое несчастие быть сыном актрисы, что Тезеева отвергает общество, гнушается им, как будто бы он был сын какого-нибудь отверженца человечества; но в то же время, по какому-то странному противоречию, г. автор говорит, что его герой был принят в лучшие дома за его красоту, любезность, дарования и еще за то, что он в двадцать лет был уже с согбенным станом. А, так видно наше общество не так-то предубеждено против незнатности происхождения? – Но автор и не думал сомневаться в этой очевидной истине; но интересность положения, возможность наговорить громких фраз – о, для этого можно покривить истиною! И кто станет хлопотать об истине там, где дело идет о поэзии! А поэзия – как всякому известно, состоит в отрицании действительного мира, которому она противополагает идеальный.
