Читать По Праву Дара и Крови. Книга вторая. Ледяная королева - Эленора Валкур

По мнению окружающих, песня про черного ворона была уже лишней. Товарищи по заключению стучали мне в стенку, умоляя заткнуться, но душа просила напоследок музыки. Голос у меня громкий, поэтому я расценила грохот оловянных кружек по каменной кладке, как аккомпанемент, и с еще большим энтузиазмом затянула второй куплет… кажется, в четвертый раз:

Ой, не кружи ты надо мной…
Не маши своим крылом…
Я еще пока живой…
Так что у тебя облом…

Мне смутно казалось, что текст раньше звучал как-то иначе, но экспромт я ценила всегда, и добавила для полноты картины элемент своей завтрашней казни, после чего за стенками зарыдали:

Ой, на белой шейке стройной
Да затянется петля…
И от жизни, от привольной,
Уж не будет… ничего!
Прилетит же черный ворон…
Глазки выклевает мне…
Но пока голодный вор он –
Я живая, а он – не!!

Песня получилась запредельно трагичной, сама почти в нее поверила… Поэтому, когда огромный черный ворон, тихонько матерясь, протиснулся в камеру сквозь узкую решетку, я несколько протрезвела:
- Вот и белочка пожаловала, упырь ее задери! Надо же, вроде и не так уж много выпила!
На всякий случай я смерила глазом остатки вина на самом донышке бутылки.
- Веселишься? – отчетливо произнес «глюк» знакомым голосом с явно выраженным птичьим акцентом.
- Слышь, ты эта…, - махнула я на птицу рукой, - улетай… или превратись во что-нибудь приличное… О! Я поняла! Я тебя песней вызвала? Вот упырь вонючий, надо было про зайчиков петь… или уточек… или белочек.. Тьфу! Вот уж точно – завтра на тот свет, а я только-только таланты свои раскрываю по этой… мать ей… нет, матерь её, нет, матерь из зайции… только чё-то вместо матери зайцев ворон появился… Ха! Это на мне блокираторы. А вот если я их сниму - ух, какая страшная буду, да я все стены здесь разнесу одним… одним…
Я не могла вспомнить слово, а вот ворон вдруг крутанулся в воздухе и бац! Передо мной стоит смутно знакомый молодой человек.
- Да, похоже, мыслить трезво ты не в состоянии, - сказал он, - очень жаль, но придется…
Он что-то шепнул, махнул, меня скрутило и стошнило прямо на пол и без того вонючей камеры. А через тридцать капель голова моя была такой стеклянно-трезвой, какой не была никогда в жизни, правда, звенела она будь здоров и начинала ощутимо трещать – не сильно, но противно и нудно.