Читать Доча - Карина Костровская

ПРОЛОГ

«Я подаю вам горькие пилюли в сладкой оболочке. Пилюли безвредны, весь яд - в сладости.»

Марк отмерял комнату шагами. Истерика жены была его последней каплей. Налил виски. Выпил. В голове была неразбериха. Сложно принять решение. Сложно уйти, бросить все и начать жизнь сначала.
Хроническая, изматывающая усталость мучила его уже несколько дней.
Марк не мог понять, куда все в жизни уходит? Былая любовь, трепет, нежность? Почему накал чувств стихает и ему на смену приходит крик, отчаяние, боль? Почему градус отношений двух, когда то так сильно любивших людей, снижается и застывает на скучной отметке в 35’5 градусов. Когда вообще все пошло под откос?
Он вспоминает, как был счастлив с женой, особенно в первые месяцы после свадьбы. Как не сводил с нее любящих глаз. А потом она стала нервной, дерганой и раздражительной. В один миг все изменилось! Та, кого он так любил, была способна устроить сцену из абсолютного пустяка. Обычно за этим следовало горячее примирение в постели и это придавало остроты отношениям, но сейчас...
Марк плеснул в бокал еще виски. Сделал глоток. Еще один. Плевать, выпил залпом содержимое бокала и поставил пустой бокал на барную стойку. Он вспоминал, как его отчаянные попытки понять, что происходит с женой, пресекались ее презрительным: «Отстань от меня, ты этого никогда не поймешь!». Чего «этого»? Почему не поймет? Ответа не было.
Говорят, Чехов советовал брату написать роман о том, как двое любили друг друга, поженились и всю жизнь потом были несчастны. Да... В их случае выходило иначе. Любил он ее один, а несчастливы были оба.
Черт знает, сколько бы продолжалась эта история, если бы однажды, после завершения рабочего дня, он не решил прогуляться по городу, оставив машину на парковке у офиса.
Он увидел ее, странную, хрупкую, похожую на озябшую, раненую птицу, гуляющую по Живописному мосту.
Марк остановился посреди улицы. Попытался закурить. Огонь не поддавался. Мужчина усмехнулся: на душе паршиво, в браке паршиво, погода паршивая и даже зажигалка подводит. Сука! Он даже сейчас не может избавиться от иронии, хотя еще вопрос: нужно ли от нее избавляться? Ирония — штука очень удобная. Спасала его ни в одной ситуации.
Замахнулся, выбросил зажигалку и незажженную сигарету в реку. Не судьба ему покурить. Девушка, которую он приметил, в этот момент посмотрела в его сторону. Красивая. Даже очень. Молодая только. Хотя, он тоже не старик. Всего лишь тридцать шесть лет стукнуло.