Я ещё в смятении и уверена, что нужно уйти, но Лютый вновь настаивает:
— Не уходи, — его голос совсем становится шершавым и низким. Таким бархатным, что по моей коже от частоты его тембра бегут щекотливые мурашки.
— Если у тебя проблемы — скажи. Чем смогу — помогу! — вот так просто, но взглядом пожирает.
— Спасибо, но я... — во рту сухо, облизываю губу и этот жест привлекает Лютого. Он подступает ближе, да так, что вышибает из меня воздух.
Вроде не подпирает, но я едва в сознании от страха. Впервые не зажмуриваюсь — смотрю точно под гипнозом в его дивные травянистые глаза, и жадно наблюдаю, как они темнеют всё сильнее.
Вздрагиваю, когда касается моего лица. Осторожно кончиками пальцев, затем нежно ладонью ведёт по скуле до уха, заправляя прядь, выбившуюся из общей массы волос.
И этот жест кажется удивительно не подходящим для такого крупного и сурового человека, вызывающего неконтролируемый страх перед его мощью и опасностью.
Идиоткой стою, не дышу, не шевелюсь... в ужасе! В ожидании не пойми чего, но чего-то страшного и болезненного.
Но Лютый вновь касается, в этот раз большим пальцем скользит по нижней губе к уголку. Суживает глаза, всматриваясь в рану, которая немного затянулась, но по-прежнему щиплет.
Я на грани обморока.
Сердце лихорадочно бьётся: сильно, громко, как очумелое, и я почти глохну. Почти слепну от волнения и страха.
— Нужно помазать, — охрипло роняет Лютый, и теперь его глаза уже почти чёрные. И всё такие же нереально красивые, в обрамлении веера бархатно смоляных ресниц.
Лютый вообще обладает незаурядной внешностью. Смуглая кожа, суровые черты лица, которые с натяжкой назовёшь правильными и стандартно красивыми, но потому он и приковывает взгляд: высокие скулы, чёткий контур губ, крупный нос, густые брови — необычно и хищно!
Он завораживает! Особенно его дивные, чуть раскосые, зелёные... скорее травянистые, глаза, которые в момент задумчивости или, вот, как сейчас, темнеющие до непроглядной черноты.
Высокий, мощный… Я бы его назвала гигантом и качком. Особенно в сравнении со мной, с пяти лет стоящей возле балетного станка. Но больше всего меня в нём восхищает и пугает его энергетика — энергетика сильного, властного, смертельно опасного человека, способного свернуть противнику шею или голыми руками снести стену.
