ПРОЛОГ
Я — кикимора, одна из немногих выживших после войны. Конечно, уже сейчас Земля и магия оживают и будут рождаться новые существа. Твари, пришедшие из другого мира, высасывали жизнь из магических существ, почти истребив нас. Но родилась королева — та, что смогла объединить два мира. И после Великой битвы на болотах Земля ожила.
Я одна из восьми выживших кикимор, спрятанных родителями в другом мире еще икринками. Сейчас я вернулась: нашла родительский дом на болоте и поселилась там. Не понравилась мне цивилизация — уж лучше бегать босиком по траве да плавать, не скрываясь от людских глаз!
Началось все с того, что мои родные, поняв, что спасения от тварей нет, объединились с последними выжившими. Вложив одной из старых кикимор в сумку на животе все икринки, с помощью ритуала спрятали ее в соседнем мире. Там мы и родились, одна за другой. Я — самая последняя, ровно пятьдесят лет назад.
Мы жили простой жизнью, не зная, что есть и другая ее сторона. Поэтому когда нас вернули в родной мир, на Землю, я не захотела оставаться с сестрами. Отговаривать никто не стал. Снабдив нужными вещами и продуктами, ведьмы отправили меня в отчий кров.
Дом моей мамы закрывал купол, скрывающий от посторонних взглядов и заодно сохранявший его в целости почти триста лет. Ее полюбил обычный маг, мой папа, и я стала их первой икринкой, которую они даже не успели увидеть.
Смотря на портрет родителей, я понимала, что взяла понемногу от обоих. Мама — миниатюрная блондинка, имевшая в роду самих князей Юричей. Белые волосы кудрявой копной лежали вокруг худенького личика. Отец — маг в шестом поколении, настоящий богатырь с косой саженью в плечах и темными волосами, скрученными кожаным шнурком в хвост.
Маришка, последняя кикимора в роду. Слегка волнистые каштановые волосы были длиной почти по икр, тело — хрупкое, но с весьма большим бюстом и пышными бедрами. Ростом, правда, все же пошла в маму. А глаза папины, темно-коричневые, миндалевидные, с густыми черными ресницами. Над ними — брови домиком. Нос тонкий и прямой, губы полные, цвета спелой малины, а на щеках, когда улыбалась, ямочки… Девчонки говорили, что я как фарфоровая кукла. Только толку-то? Так и не встретила того, кто полюбит меня такой…
Да еще и ипостась была необычной. Я не становилась зеленой, как все девушки, а покрывалась мелкой разноцветной чешуей. Волосы совсем исчезали, на плоском лице оставались большие глаза без век, плоский рот, полный острых зубов, и две щели вместо носа. На шее были жабры, между пальцев — перепонки. Уши тоже исчезали… Да все исчезало! Понять, какого я пола, было невозможно.
