ГЛАВА 1
– Смотри, Мелли, они выехали на финишную прямую! – завизжала Уинни прямо мне в ухо, и я непроизвольно отпрянула.
Не знаю, кто там выехал – весь обзор мне загораживали облепившие обочины болельщики. Шум, гам, свист, крики, толкотня и нещадно палящее солнце – я уже раз сто пожалела, что поддалась на уговоры подруги и притащилась в центр, где в честь дня города устраивали велогонки для всех желающих. И ладно бы в гонках участвовал Дарвин, младший брат Уинни, так в последний момент выяснилось, что мы здесь из-за какого-то парня по имени Хит.
– А твоя мама знает, что тебе нравится парень не из общины? – осторожно спросила я, когда, протиснувшись сквозь лес человеческих тел, мы заняли место футах в трёхстах от растяжки с надписью «Финиш».
Понятное дело, в нашем приходе никто не называет детей Хитами. Только Криспинами в честь отца-основателя общины и именами его сыновей: Джонатанами, Уильямами и Седриками, ну или на худой конец, чтобы не перепутать собственных детей и не величать каждого последующего Криспином Вторым или Джонатаном Четвёртым, сыновей нарекали Дарвинами, Оскарами или Алистерами. Каким-то приличным именем, в общем.
– Не знает, – качнула головой Уинни и впилась в меня взглядом, – и ты ей об этом не скажешь!
– Я-то не скажу, – заверила её я, – но и ты обещай не наделать глупостей.
Что именно я подразумевала под «глупостями», и сама толком не знала, потому как прятала всякие крамольные мысли глубоко-глубоко. Но они, как назло, постоянно всплывали на поверхность. «И чего тебе всё неймётся?» – спрашивала с укором моя двоюродная сестра Мелани. До того, как она вышла за Криспина Дадсона, мы дружили втроём – я, Уинни и Мелани. (Если по факту, то её, как и меня, назвали Мелизольдой в честь жены отца-основателя, но все звали её Мелани, а меня – Мелли.) Жила бы я лет сто тому, может, и мыслила бы так же, как она и многие поколения до неё.
Всё дело в том, что жизнь в общине упорядочена и стабильна. Что плохого в стабильности, спросите вы? Ничего, если в ней есть газировка, бургеры, приключенческие романы и интернет. В общине ничего из того, что я люблю, не было, нет и не планируется.
Левиафанцы, к которым принадлежу я и многие поколения моих предков, придерживаются тех же правил, что существовали и сто, и тысячу лет назад. Ни распорядок дня, ни привычки, ни меню, ни мода не меняются уже сотни лет. (Ладно, может, с модой я всё же погорячилась, но, тем не менее, от современных трендов мы отстали лет на тридцать.) Когда в семье рождается мальчик, его воспитывают как будущего рыбака или плотника, а девочку с малых лет учат шить, штопать, вязать, готовить, стирать, наводить в доме порядок и уют, ухаживать за детьми, больными и стариками. И о том, за кого она выйдет замуж, когда настанет тот самый час, тоже знает с детства. Мелани недавно выдали за племянника главы общины, Уинни с ужасом ждала того дня, когда её просватают за среднего сына мясника. Мой же будущий жених служит на границе и, как только он выйдет в отставку, состоится помолвка. А выйдет он в отставку, по моим скромным подсчётам, уже в будущем году. Мне исполнится двадцать, а ему… сорок пять.
