Единственный фонарь в конце переулка прерывисто мерцал.
Магический огонек то потухал, то снова начинал ярко высвечивать
каменную мостовую, скамейку и загромождение ящиков. Было бы отлично
дойти до дома поскорее – ночи в Живилле стояли такие, что без
фонаря не видно дальше своего носа, а нос у Шинко был, как у любого
почтенного гнома, приплюснутый и широкий, даром что мальчишка
только недавно закончил школу подмастерьев. И надо было мастеру
Гвоздедеру задержать его допоздна! Сегодня даже звезд на небе не
видно.
Шинко поёжился и прибавил шаг. Листва под ногами шуршала
пронзительно громко, заглушая все прочие звуки, и исходящий от нее
запах тлена нагонял еще большую тоску. Может, зря он себя
накручивал? Хотя как тут не накручивать. В прошлом месяце в городе
видели нежить, и жители до сих пор с опаской выходили из дома. Но
Шинко жил неподалеку от реки, а нежить воду не любила – это все
знали. Да и район их был самым обычным: двухэтажные похожие друг на
друга домишки строили почти вплотную, между ними изгибались узкие
проходы, а по ночам стояла блаженная тишина. Даже таверн здесь не
было, местные жители предпочитали проводить вечера поближе к
весёлым кварталам.
А еще патрули. Чеканный шаг полицейских и звяканье сабель гном
слушал с облегчением и двум вынырнувшим мужчинам в форме
обрадовался, как родным. Его самым страшным грехом была сломанная
ручка у гильдейского станка, да и ту он сам же отремонтировал.
Никаких пьяных драк, никакого мошенничества. Гномы вообще были
одной из самых спокойных рас, а Шинко мог переплюнуть любого
сородича. Всё, чего он хотел – стать однажды как мастер Колесокрут,
известный среди многочисленных гномьих кланов своими заводными
механизмами.
Какое-то время патрульные шли впереди него, затем свернули. Эх,
не могли еще немного проводить, всего квартал до дома
оставался!
Шинко нырнул в очередной тускло освещенный переулок, попутно
шаря в кармане в поисках ключа. Запашок стоял такой, что на глаза
наворачивались слезы, точно кто-то сдох. Мимо ног проскользнула
крыса, и гном наконец разглядел, что куча впереди живая.
Шевелящаяся масса серых зверьков, копающихся в мусоре. Какая же
гадость! Почти вжавшись в стену дома и стараясь не дышать, он
бочком прошел мимо и уже собирался дать деру – крыс он недолюбливал
с детства – когда из кучи живых тел показалась женская рука с
черными ноготками. Схватила ближайшую крысу – и сжала так, что та
издала предсмертный писк и затихла. А затем крысы лавиной хлынули в
сторону, и темная фигура, пошатываясь, встала на ноги.
