— Уволить и дело с концом! — проорал начальник.
— Да погоди, Евгеньич, — сказал я. — Ну накосячил парень,
бывает. Год без косяков работал, а тут сразу увольнять.
— Да он нам тепловоз на неплановый ремонт загнал!
Испуганный белобрысый слесарь из колёсо-моторного цеха стоял
перед нами в прокуренной комнате, где собирались мастера. Начальник
орал так, что слышно было во всём корпусе.
Но уже понятно, что обошлось, начальник отходчивый.
— Сегодня объяснительную! — рявкнул Евгеньич. — А теперь в цех!
Живо!
Слесарь торопливо выбежал, а Евгеньич засмеялся.
— Добрый ты, Михалыч, — сказал он. — Вот вечно вступаешься. Ты
же зам по ремонту, тебе положено орать больше, чем мне.
— А тебе лишь бы увольнять, — я посмотрел в журнал передачи
смены, где были расписаны дела на сегодня. — Один потом работать
будешь? А уволишь, куда ему податься?
— Ну так сейчас и не девяностые, когда были только менты,
бандиты или железная дорога, — Евгеньич закурил. — Но ладно, прав
ты. Хотя сейчас с управления звонить будут… ох, как же они…
— Ну ничего, поорут и перестанут, — я вытащил чёрную рацию из
зарядной станции. — Сменный мастер, что с Двенадцать-Сорок Два?
— На выкатку отправили, — через несколько секунд проскрипела
рация. — Меняем третий тяговый двигатель!
Евгеньич выматерился и достал телефон. Уже звонили большие
начальники, спрашивали, что случилось. Локомотив только что пришёл
на неплановый ремонт, едва выйдя с планового. Парнишка отписал в
журнале, что сделано, но машина вернулась в депо на следующий
день.
— Пойду посмотрю сам, — я убрал рацию в нагрудный карман,
захватил сигареты и пошёл.
За столько лет уже привык к депо. Сейчас утро и шумно, пришла
дневная смена, мастера разошлись по цехам готовить бригады. В
автоматном цехе мастер Бабурин орал на своих подчинённых, в
топливном всей толпой ржали над чем-то. Мимо с гудением проехала
грузовая кара, на которой стоял здоровенный цилиндровый комплект,
уже снаряжённый и готовый к установке. Машинисты прогрева загоняли
в корпус очередной тепловоз.
Рация привычно скрипела, на втором канале велись привычные
переговоры, наполовину по регламенту, наполовину неформальные:
— Сменный мастер! Зайди на раздачу!
— Понял!
— Техосмотр, Коля!
— Слушаю!
— Локомотивная бригада пришла на Два Ноля-Семнадцать, нет
прожекторных ламп.
