Подъезд не внушал уважения. Кодовый замок – сломан и не
работает, под ногами – растоптанные окурки дешевых сигарет. Лифт
исписан безграмотными граффити, где слово «Спартак» встречается с
той же частотой, как нецензурная брань, кнопки прожжены сигаретами
и заботливо залеплены окаменевшей жвачкой.
И дверь в квартиру на четвертом этаже оказалась под стать
подъезду. Какой-то убогий, советских еще времен дерматин, дешевые
алюминиевые накладные цифры едва держащиеся на косо вкрученных
шурупах.
Наташа на мгновение замешкалась, прежде чем нажать кнопку
звонка. Нелепо было на что-то надеяться, приходя сюда. Уж если
сдурела до такой степени, что решила прибегнуть к магии – то открой
газету, включи телевизор, послушай радио. Серьезные салоны, опытные
экстрасенсы с международными дипломами... Все равно –
надувательство, понятное дело. Но, по крайней мере, вокруг будет
приятная обстановка, серьезные люди... а не этот приют
неудачников.
Она все-таки позвонила. Жалко было времени, затраченного на
дорогу. Несколько минут казалось, что квартира пуста. Потом
послышались торопливые шаги – характерные шаги спешащего человека,
у которого с ног сваливаются разношенные тапочки. На миг потемнел
дешевый крошечный глазок, потом лязгнул замок и дверь
распахнулась.
– Ой, Наташа? Входи, входи...
Ей никогда не нравились люди, мгновенно переходящие на «ты».
Нет, она и сама предпочитала такое обращение, но хотя бы для
порядка спросить разрешение нужно?
А открывшая дверь женщина уже втягивала ее внутрь, бесцеремонно
схватив за руку – при этом с выражением такого искреннего
гостеприимства на немолодом, ярко накрашенном лице, что и возражать
сил не было.
– Мне подруга сказала, что вы... – начала Наташа.
– Да, знаю, знаю милая, – замахала руками хозяйка. – Ой, да ты
не разувайся, я как раз убираться собиралась... или нет, сейчас
тапочки поищу.
Наташа, с трудом скрывая брезгливость, огляделась.
Не то, чтобы маленькая, но чудовищно захламленная прихожая.
Лампочка под потолком – тусклая, дай бог, если тридцать ватт, но и
это не скрывает общее убожество. На вешалке – горы одежды, даже
зимняя шуба из ондатры на радость моли. Отстающий от пола линолеум
– невнятного серого цвета. Давно, наверное, хозяйка собирается
провести уборку.
– Тебя Наташа зовут, дочка? А меня Даша.
