Чувствовала
я себя откровенно неважно, поэтому глаза открывать не хотела. Была
слабая надежда снова уснуть, чтобы измотанный организм отдохнул
подольше. Но странная качка и поскрипывание разбудили мое
любопытство. Открыла глаза и непонимающе уставилась в тряпичный
потолок, опирающийся на железные дуги. Качка усилилась, а потом я
вообще подпрыгнула на жестком и неуютном ложе. Старые кости заныли
ещё сильнее от этой встряски, я даже не смогла сдержать стон
боли.
В этот
момент за моей головой раздался мужской недовольный голос, и я
задрала голову, чтобы увидеть говорившего. Но взгляд натолкнулся на
ту же серую тряпку, из которой был сделан потолок. В следующую
секунду неясный шорох в ногах привлек внимание. Поняла, что там
серая ткань отодвинута в сторону, но с моего положения было видно
только кусочек хмурого неба. Извернулась и увидела незнакомого
дедка вполне благообразной наружности. Аккуратная бородка придавала
ему какой-то шарм. А добрые светлые глаза излучали заботу и
обеспокоенность.
- Мира, вы,
наконец, очнулись, - пробормотал он.
Мира? Вроде
всегда Любой была. Нахмурилась, наблюдая, как мужчина залезает ко
мне в... Куда? Я снова огляделась: похоже на повозку устаревшей
конструкции. Я лежу у одного борта, а с другой стороны стоят
какие-то сундуки и короба из дерева. Вот в один из них и полез
дедок. Достал необычный флакон и накапал из него несколько капель
во фляжку, которую после протянул мне. Я же продолжила непонимающе
смотреть на пожилого мужчину, отмечая и старинную одежду, и крепкое
тело, и непривычно длинные седые волосы, перехваченные кожаным
ремешком сзади.
Где я и что
происходит?
Для сна все
слишком реалистично. Даже щипать себя не стала: боль и без того
была во всем теле.
Мозг же
пока выдает единственный вариант: похищение какими-то сектантами с
неясной целью. Напоят, чтобы квартиру отписала? Так я давно на
внучку дарственную оформила. Да и не тянет этот мужчина на злодея.
Конечно, это может быть искусная маска, но к восьмидесяти годам я
все-таки научилась немного разбираться в людях.
- Ну же,
мира, не упрямьтесь, - с легким укором произнес мужчина преклонных
годов. Стариком назвать этого господина язык не поворачивается. С
тяжелым вздохом он присел рядом со мной на корточки. – Вы бы хоть о
Михее подумали. Совсем один останется малец!
