Это было ранним летом. Наш великий завоеватель и царь
возвращался из грандиозного похода, длившегося целое
десятилетие.
Александр пересёк реку Евфрат, чтобы остановиться в царской
резиденции в Вавилоне, но там он и слёг. В течение нескольких дней
у него был невыносимый жар с лихорадкой, сжигавшие его. Многие
почему-то говорили, что чрезмерное пьянство истощило завоевателя,
но было ли это правдой? Какова не была причина, многие начали
понимать, что он не поправится. Он находился между жизнью и
смертью. Хотя мы и очень старались скрыть это, но слухи всё же
распространились.
***
— Царь! Царь!
— Пустите к Царю!
— Где он?!
— Мы требуем встречи с нашим царём!
— Почему вы не разрешаете его увидеть?!
— Разрушим ворота! Нужно их сломать!
Всё не успокаиваясь, кричало множество глоток воинов под
воротами дворца. Воинов, узнавших о болезни их великого царя, ещё
больше распаляло то, что военачальники не позволяли им встретиться
с ним. Они с яростью бранили полководцев Александра и негодовали,
собравшись под дворцом уже второй день. Невзирая на это, им
по-прежнему говорили, что он очень устал и покажется войску
завтра.
— Жив ли наш Александр?! — снова послышалось из толпы воинов, и
тут ворота, препятствовавшие рвению во дворец, открылись. Уверенно
шагая к воинам, вышел один человек. Поджав губы и часто мигая
глазами, он вышел на общее обозрение под утихший сразу шум.
— Царь ждёт вас! — громко молвил он три слова и, быстро
развернувшись, вновь устремился назад к дворцу.
***
— Слышу… там стало тихо?
Едва выговорил лежащий на ложе, укрытый шёлковыми белыми
простынями когда-то Великий человек. Все люди, окружавшие царя,
смотря на него, отворачивали свои взгляды, пряча проступавшие
слёзы.
— Ты поправишься, Александр! Мы с тобой ещё пойдём в Аравию! Вот
увидишь! — будто веря в это, прокричал стоящий подле ложа царя
Антиген.
— Аравия… после неё я хотел отправиться на запад. Рим и
Карфаген, а дальше… прям до Геркулесовых столбов… а может… может,
даже ещё дальше, — тихо, с хрипотцой в голосе проговорил Александр,
предаваясь мнимым мечтам.
На слова царя, вздохнув и потупив взгляд, стоял Птолемей.
Подошедший к нему седоволосый мужчина с одним глазом шепнул ему на
ухо:
— Увы, он не жилец, — утверждающим тоном прошептал ему старый
Антигон по прозвищу Одноглазый.
