Где-то далеко-далеко, в маленьком уютном мире, проклюнулся милый нежный цветочек. Он рос, набирался сил. И его бутон наконец раскрылся. Но, к сожалению, этот цветок не оправдал надежд многих людей. Он не стал прекрасной розой, а оказался похожим на хищную и несуразную росянку. Этим цветком была я! И вот мне уже тридцать три года и во мне восемьдесят килограмм амбиций, а я все еще жду, когда в мою ловушку попадется достойный экземпляр мужского пола.
А еще меня шугалась дворовая молодежь. С моим врожденным чувством справедливости, я никак не могла понять их выходок, потому вечно пыталась разобраться кто прав, а кто виноват. Вы скажете, что это правильно, молодежь нужно воспитывать. Но мамы самых задиристых драчунов со мной почему-то не соглашались.
Ко всему прочему меня недолюбливал и наш районный уже давно немолодой участковый, ведь я всегда оказывалась в гуще событий: когда алкаши дрались за бутылку или когда соседи сверху громко выясняли отношения, после очередной измены Шурика. В такие моменты именно я звонила ему, и не важно, какой был час.
— Подписывайте, Ковылина Татьяна Сергеевна, — бурча, протянул мне бумаги полицейский Воронцов. Я быстро пробежалась взглядом по протоколу, где я фигурировала в качестве свидетеля, и поставила свою подпись. Сидящая рядом со мной Ксюша шмыгнула разбитым носом и виновато опустила взгляд.
— Все, свободны, — заявил наш участковый и указал на дверь кабинета. — А ваш супруг, Лапина, останется под стражей на пять суток, — добавил Воронцов, посмотрев на мою соседку, и неодобряюще покачал головой.
— Татка, прости, что я опять тебе неудобств доставила, — покаялась она, выйдя из участка.
— Было бы лучше, если я вмешалась еще раньше – не ходила бы ты теперь с разбитым носом. А Шурик твой – идиот. Давно пора было заявление на него написать, — возмущалась я, плетясь по темной улице, которую освещали лишь тусклые фонари и бледная желтая луна. — Давно бы уже выгнала его к чертям собачьим. Зачем такой мужик вообще нужен? — бубнила я, удивляясь, что Ксюша каждый раз прощала выходки своего мужа.
— И кому я буду нужна? — тяжело выдохнув, произнесла соседка и взяла меня под руку. — Останусь одна под сорок лет. А так хоть мужик в доме есть.
— Ксюш, тебе тридцать! Я же как-то же живу одна в свои тридцать три. И заметь, совсем неплохо: со здоровым носом! — пыталась я в очередной раз доказать свою точку зрения Ксюше. Зачем жить с каким-то идиотом и терпеть его пьяные выходки?
