Читать Йога-клуб. Жизнь ниже шеи - Сюзанн Моррисон

…и не успела Китти оглянуться, как оказалась не только под влиянием Анны, но и поняла, что влюблена в нее, как неопытные девушки влюбляются в замужних женщин, которые старше них…

Лев Толстой, «Анна Каренина»

Сегодня меня неожиданно тронули слова преподавательницы йоги. Они представляли собой нечто среднее между речью сотрудницы службы «секс по телефону» и участницы конкурса стихоплетов-любителей. В начале занятия она попросила нас представить, что мы плывем на облаке. Цитирую: «Откройте свое сердце этому облаку, плывите, распускайтесь, как бутон, и подстраивайтесь под ритм Вселенной! Растворяйтесь! О да, растворяйтесь!»

Поначалу мне пришло в голову послать ее кое-куда и выйти из зала. Я занимаюсь йогой уже почти десять лет, мне тридцать четыре, и я слишком стара для всего этого (имеется в виду эзотерическая белиберда с облачками). По мне, плавание на облаке куда больше похоже на те ассоциации, что приходят на ум, когда падаешь из самолета, находясь под действием ЛСД, чем на приятное медитативное упражнение. Но когда я абстрагировалась от содержания, оставив лишь звуки ее медоточивого, «посмотрите-какая-я-вся-йогическая», голоска в качестве фона, мне удалось действительно достичь состояния глубокой медитации. Правда, медитировала я на то, как хорошо было бы сейчас расквасить ей физиономию, но все же.

В конце занятия она предложила вместе спеть мантру: гате, гате, парагате, парасамгате… что, как пояснила она голосом женщины-йогаробота, означает «я ухожу, ухожу, ухожу за пределы видимого». Она была совсем молоденькой, одной из тех симпатичненьких йогинь, похожих на кексик с глазурью, в черно-сером костюмчике для йоги. Ей было лет, наверное, двадцать пять. Может, и того меньше. Она сказала, что ее бабушка недавно умерла и ей хочется посвятить эту мантру ей и всем нашим любимым, которые недавно покинули нас. В тот момент я простила ей все – мне даже захотелось застегнуть ей воротничок и угостить чашкой горячего какао. Я пела мантру за ее любимых, за своих и за себя двадцатипятилетнюю – ведь мне тоже когда-то было двадцать пять.

Мне исполнилось двадцать пять через месяц после рокового 11 сентября, когда истории тех, кто «ушел за пределы видимого» в тот день, были еще свежи и повсеместны. Тогда я работала на трех работах, чтобы накопить денег на переезд из Сиэтла в Нью-Йорк. Где бы я ни очутилась: в офисе юридической фирмы, в баре, в банке для оплаты счетов бабушки и дедушки, – повсюду передавали новости, и эти новости были плохие. Очень много людей занималось поисками останков любимых. Так много раз повторялись одни и те же кадры – самолеты врезаются в башни, дым, пепел.