Читать Прекрасный белый снег - Валерий Арефьев

© Валерий Арефьев. Редакция 2022 года.

Песнь первая

И когда она кончила песню и сказала слово Ноюдо, стало тихо, и слышен был полёт бабочки. Те же двое оставили сосуд и ушли к подножью гор. Когда дорогу им преградила река Сулейма, один сказал: «Вот мой путь», и ступил, и вода приняла его. Тогда другой, имя которого было Харитон, просил ответа у реки, но не получил его и огорчился. «Я получил воздаяние за прошлое, которого не было», – сказал он. И он молился три дня и воздвигнул плотину, но река вышла из берегов и, подобно морю, залила поля. Тогда он сказал: «Я получил воздаяние за прошлое, которого не было. Справедливо ли это?» Он молился семь недель, и вулкан извергнул огонь, пепел засыпал реку, и стала она подобна горящему жертвеннику у храма Татсу.

Песнь вторая

Никем не замеченный, прошёл он туда, где был сад с зелёными деревьями, где люди были счастливы, и радость была на их лицах. Дети их были здоровы, а жёны так же прекрасны и тучны, как спелая тыква. Тот же, кто охранял их, был о двадцати восьми головах, каждая из которых имела своё имя. А имя той головы, что была обращена к утренней луне, было Нет.

Песнь третья

«Не устыдись вида моего», – сказал он и сбросил одежды. В том было знамение. И тогда она воздела руки, как требовал закон, и начертала знак долга и повиновения, а был то полумесяц в руке и ещё нечто о четырёх граней на конце древка, и они сопрягались.

Песнь четвёртая

Тогда же он увидел двух стоящих на камне. Один был опоясан мечом и в руке, воздетой к небу, держал священный знак Хаямусы. В другой руке у него весы, показывающие равновесие, в знак того, что судит справедливо. К кому же прикасался он священным скипетром, тот изливал счастливую слезу, если был он праведником и питался лишь кореньями злаков и водой. У иных же, грешных или тех, кто не исполняет утренний помаз, вместо слёз вытекали глаза и падали на землю, и тем было великое прощение, и были они счастливы.

Песнь пятая

И по третьему знаку ангела пелена сошла с его глаз, и вот что увидел он: то было красное поле, на нём же зёрна мускуса лежали, образуя прекрасную фигуру, сходную с тенью нехолощёного змея. Когда же доходила песня до слова Ури, память покидала тех, кто слушал её, и он отпустил им, что обещал, и был это лист.