1. Глава 1
Люблю людей, плюющих на чужое мнение. Серьезно!
Согласитесь, это же чистый кайф – послал того, кого хотел, туда, куда ему не хотелось, и при этом ощутил себя вполне… м-м-м… нормально?
Всегда завидовала тем, кто привык жить, не оглядываясь на других. Кому по-барабану на чужие взгляды, домыслы, разговоры за спиной, тычки пальцами в свою сторону. И речь даже не о такой типа невозмутимости в ответ даже на прямые высказывания, укоры и порицание. Ну, и еще оскорбления, плевки под ноги и попытки вызвать наряд правоохранительных органов, укомплектованный, вдобавок, парой-тройкой священников и экзорцистов.
Нет, мне всегда нравились люди, для которых общественное мнение – мнение тех, кого не спрашивали.
Однако…
При всей моей симпатии иногда хочется взять… скажем, ружье, и объяснить, в какой конкретно момент своего свободного и раскованного поведения они оказались неправы!
Застонав, перевернулась на живот, затыкая пальцами уши, пытаясь отрешиться от громкой музыки, орущей на весь таунхаус, откровенно завидуя соседям, которых у нас нет.
То ли дом за стенкой еще не купили, то ли въехать не успели… короче, даже если они скоропостижно скончались, им крупно, просто нереально повезло!
- Доброе утро, млин, - понимая, что взывать ко всем богам всех мифологий подряд, как и к Судьбе, Карме, вселенской справедливости и прочим придуманным персонажам – дело абсолютно бесперспективное, я, свесив ноги с кровати, кое-как с нее сползла. Встав на коленки, чувствуя полный недосып из всех возможных, громко крикнула, стараясь перекричать музыку, рвущую мощные динамики в гостиной. – Неаполь, антивирус Касперского тебе с просроченной лицензией, да на старый ноутбук! Имей совесть, а?!
Тухляк.
Как я уже и говорила, общественное мнение – это мнение тех, кого спросить забыли.
Музыка стала только громче, заставив меня уткнуться помятым лицом в край кровати, раскинув руки в разные стороны, испытывая дикое желание устроить абстракционизм соплями на белом пододеяльнике.
За что? Ну, за что, Господи, ты послал мне в родственники не только толстошкурого братца, которого даже вопль Иерихонских труб с похмелья поутру не разбудит, но и его невесту, по которой плачет весь филиал имени Кащенко разом?!
На четвереньках добралась до тумбочки и, нашарив очки в прямоугольной голубой оправе, водрузила их на нос, возвращая зрению более четкий фокус. Скривилась.
