Алёна. Шесть лет
назад.
Паша выкрутил руль до предела, и
машина, быстрая и послушная, резко свернула на оживлённую трассу,
без особого труда встраиваясь в плотный поток. Я сидела, вжавшись в
пассажирское сидение, и расширившимися глазами вглядывалась в
профиль водителя. Чувственные губы плотно сжаты, сквозь легкую
щетину на скулах проступали желваки, руки вцепились в руль, да так
крепко, что костяшки пальцев побелели.
От него шумными волнами исходила
ярость; она заполнила собой всё пространство автомобиля, и я
ощущала на себе её цепкие объятия, мешающие нормально дышать. Я ещё
не видела его в таком состоянии, и этот Паша, что сидел сейчас
рядом, до дрожи в коленях пугал меня.
Я молчала, покусывая губы. А что я
могла сказать? Сказать, что он не так всё понял? Сказать, что мы
просто работали вместе над газетой? Бесполезно! Этому
ненормальному, вбившему себе в голову очередную безумную мысль,
трудно было что-то объяснить. Особенно в его нынешнем
состоянии.
Я глубоко вдохнула, сцепив руки на
коленях. Зачем он вообще приехал в университет? Он ведь знал, что я
собираюсь задержаться! Светлана Валерьевна просила доделать
студенческую газету к понедельнику.
Я бросила на него осторожный взгляд
из-под полуопущенных ресниц, но лицо Паши ничуть не поменялось; оно
оставалось таким же напряжённым, вынуждая меня отвернуться. За
окном, перемигиваясь, светились огни ночного города, а по пейзажу,
что мелькал перед глазами, я поняла, мы едем не ко мне
домой.
-Куда мы едем, Паш? – нарушила я
звенящую тишину салона.
Он промолчал, плотнее сжав челюсти, и
вдавил педаль газа в пол.
Я вновь посмотрела на него. Неужели он
так и собирается молчать? Вот упрямый осёл!
Остаток пути мы проехали в полной
тишине. Через некоторое время он въехал во двор, где громоздились
высотки, и заглушил двигатель. Мы приехали к нему домой.
Паша выбрался из машины, и, обойдя её,
открыл дверь с моей стороны. У меня появилось дикое желание
остаться на месте, но…
Я едва не фыркнула. Ну что за
ребячество? Я не собиралась уподобляться Беляеву, и поэтому вышла.
Мои белые кроссовки чётко вырисовывались на фоне тёмного асфальта,
пока я шла к подъезду.
Не произнося ни слова, мы поднялись на
пятнадцатый этаж. Его квартира, просторная и уютная, встретила нас
тишиной и полумраком. Щёлкнул выключатель, и в глаза ударил верхний
свет, яркий и слепящий, на время дезориентировав меня.
