В такой чудесный осенний денек грех – не совершить какую-нибудь
пакость!
Эта мысль прочно обосновалась в голове и никак не желала
уходить.
Прищурившись, Корделия смотрела на то, как мужчина, который еще
несколько недель назад клялся ей в любви, сейчас вел невесту на
поклон к старшим в роду.
Итак, ее не просто обманули. Ее использовали, над ней
посмеялись, а затем растоптали и выбросили, как ненужную старую
вещь.
Несколько дней Корделия провела в рыданиях. Она не ела, не пила
и лишь изредка забывалась беспокойным сном, в который впадала от
истощения и отчаяния.
И если бы не безвыходное положение, в котором она оказалась,
одним только богам известно, сколько бы она так прорыдала.
Возможно, ее бы уже не было в живых.
«Глупости! – Сказала бы ее бабка, махнув высохшей рукой. – Никто
еще не умирал от разбитого сердца! Если, конечно же, ты не решишь
его вырвать из своего врага. Но представь, сколько времени ты потом
будешь отмывать кровь! Старое-доброе заклинание на понос еще
никогда не подводило.»
Но сегодня Корделия осмелилась на кое-что другое. Она посмотрела
на поднос, наполненный сладостями, который держала в руках. От
воздушных пирожных, булочек и шоколадных маффинов исходил самый
чарующий аромат, какой можно было только представить.
Еще бы! На ингридиентах Корделия не экономила. Она собрала
последние деньги, которые у нее были, чтобы купить у хитрых фейри
муку, шоколад и росу, собранную с диких роз, которые растут только
в их лесах.
И все ради одного-единственного человека.
Корделия снова взглянула на свадебное торжество. Но на этот раз
она искала не своего бывшего возлюбленного, а кое-кого другого.
И кажется, нашла... Единственным, кто сидит рядом с родителями
жениха, не может быть никто иной, как первый, и главный, наследник
рода. Ее сегодняшняя цель.
Корделия прищурилась так сильно, что почти закрыла глаза, но это
не помогло разглядеть старшего сына самого богатого и уважаемого
клана страны. Все, что она могла видеть, – кутающуюся в толстые
одеяла хрупкую фигурку, сидящую в инвалидном кресле, да седовласую
макушку, торчащую из вороха одежд. Поговаривали, что хоть ему всего
двадцать пять, но он уже полностью сед. Одни сплетники утверждали,
что это от того, что в роду его матери, были фейри, и их кровь
решила проявиться именно сейчас. Другие с ними спорили: нет, это от
неведомой хвори, которая еще в детстве сразила наследника клана
Агнаман.
