Хотел бы я прожить жизнь сначала? Ох, ну и вопрос. Это смотря
как жить. Сейчас бы я хотел только одного – покоя. Если честно,
начинать заново, особенно когда ты молод и кое-что об этой жизни
уже знаешь, здорово. Но за последние два дня я не спал,
поучаствовал в двух перестрелках и двух потасовках, а ещё мои
друзья оказались на грани жизни и смерти. Это если в двух словах.
Ну и там с невестой кое-какие заморочки. Теперь уже с бывшей,
кажется…
Так что, если придётся начинать опять, моя третья жизнь будет
намного спокойней первых двух. И, надеюсь, безо всякой романтики.
Если получится. Я уже говорил, да?
– Егор, ты что, правда спишь?! – доносится сверху голос Наташки,
будто с небес.
Ох, какие мы сердитые… Может, я не хочу слышать того, что ты
пытаешься мне сказать. Есть вещие, которые не нужно говорить, их
либо понимают, либо нет. А слова иногда только всё портят.
– Нет, уже не сплю, – дёргаю я головой и открываю глаза.
Я как волк, минута сна и снова готов бежать вперёд, выслеживать,
преследовать и грызть горячую плоть, перемалывая кости.
– Сейчас поедем.
Замороженная часть мозга начинает вибрировать, пытаясь оттаять.
Я поднимаюсь и сажусь, откидываясь на спинку дивана. Слегка
потягиваюсь и тру ладонями лицо.
– Саня, – окликаю я Какору, стоящего на часах. – Скажи Семёну,
пусть Сергей Сергеича найдёт. Надо Наталью будет в Измайлово
отвезти.
– Ага, – кивает тот. – Семён, приведи Сергеича.
– Меня не надо в Измайлово, – говорит Наташка и качает
головой.
– Это почему? – хмурюсь я.
– Я тебе пытаюсь объяснить, а ты не слушаешь, – вздыхает
она.
– Прости, отрубился... И, если честно, может, и не надо ничего
говорить? Ты уезжаешь сегодня, да?
– Нет… – она смотрит удивлённо и даже немного обиженно. – Я не
уезжаю. Я тебе, как раз и говорю, что я никуда не уезжаю. Наоборот.
Я остаюсь. Я даже вещи уже к тебе перевезла сегодня днём. Всё. Мне
не надо никакого месяца, я все решения приняла. Взвесила и приняла.
Ну, если ты сам, конечно, не решил поменять меня на Еву. Или ещё на
кого-нибудь.
– Чего? – у меня мозг вскипает.
Ага, только что был замёрзшим, а теперь вот кипит,
пузырится.
– Я?!
– Ну, а кто? – пожимает она плечами. – Я видела, как она к тебе
липла, когда вы танцевали. А ты… Ты так на меня глянул, что…
У неё снова глаза становятся влажными.
– Так глянул, будто холодом обдал. Словно на чужую. Будто мы не
знакомы вообще или будто я тебе сделала что-то ужасное и ты теперь
меня ненавидишь.
