— Пап, а что с нами теперь будет? — Евлапий явно нервничал, и не
находил себе места, нарезая круги по просторной и, на удивление,
комфортной камере. Но никакого комфорта он не замечал, все мысли
были совершенно о другом.
Его не заботило то, что пленители выдали ему удобную одежду и
обувь. К последней он даже не притронулся, ведь привык ходить
босиком. Впрочем, та магиня смерти их не раздевала до трусов, когда
захватила его с отцом в плен. Она надела на них трусы.
— Не знаю, сына, но я бы не отказался от самогоночки. Ох, не
отказался бы… — проскрипел старец. — Сейчас бы рюмашечку, да
солёный огурчик. Эхх!
— Не напоминай, пап… — замотал головой сын. — Не надо! Я только
смог забыть, всего на пару секунд.
— Нельзя забывать о самогоне! — рыкнул старец. — Ты ли мой сын?
Как ты мог?
— Прости, отец! — взмолился Евлапий. — Согрешил!
На несколько минут в камере воцарилась тишина, и оба
загрустили.
— А ведь все мои закрутки и запасы остались там… — вздохнул
Исдрасиль. — Представляешь, если их кто-нибудь найдет?
— А я говорил, давай сразу пить! — возмутился сын. — Ой! Тихо!
Кто-то идет… — вдалеке послышались неспешные шаги, и вскоре дверь
камеры отворилась, а на пороге появился похититель.
— Вы тут как, обустроились? — улыбнулся парень, зашедший в
комнату. Он сразу уселся на стул и посмотрел на своих заключенных.
— Чего такие грустные?
— Да не привыкли мы быть в неволе… — проскрипел старик. — Почему
ты нас не убил сразу?
— Зачем? — удивился тот. — Напротив, я хочу вас отпустить! Но
сначала надо будет подписать добровольный контракт.
— Добровольный, ага… — вздохнул Исдрасиль. — И что за контракт?
Перечисли пункты, у меня зрение слабовато, — когда старик трезв, у
него всё перед глазами плывет. Так что он, и правда, не может
читать.
— Зачем тебе эти пункты? — улыбнулся похититель. — Давай сначала
отметим заключение контракта, а потом его заключим? Тут традиция
такая… — раздался стук, и в глазах старика появились слезы.
Впрочем, его сын аж подскочил на месте от неожиданности. Ведь на
столе появилась двухлитровая бутыль самогона!
— Так что ж ты сразу не сказал, окаянный, что у тебя самогонка
есть? — воскликнул Исдрасиль. — Это же в корне меняет дело!
Контракт никто так и не прочитал. Бутыль закончилась буквально
за полчаса, и вскоре на столе появилась вторая. Правда, во время
разговоров в контракте появилось еще тридцать пунктов, и все они
прямо или косвенно касались самогонки. В них были особые требования
со стороны друидов. Ни в коем случае не мешать варить самогон. Не
претендовать на самогон. Пункт про то, что самогон не должен мешать
работе, добавил уже Михаил, но над ним просто посмеялись. Ведь у
друидов свой, особый самогон. Он выходит из организма уже через
час, и можно смело продолжать пить. А на крайний случай, есть
специальные зелья, способные отрезвить любого буквально за пару
секунд.
