Я открываю глаза и вижу пробивающийся через неплотно пригнанные
доски вагона голубой свет.
Это вагон-теплушка.
Свет медленно движется, словно мы
проезжаем вдоль вереницы телеграфных столбов. Вот мелькнуло что-то
крупное и большое, возможно, строение. Какая-нибудь водонапорная
башня. Я давно путешествую, я видел много водонапорных башен.
Я видел, как вокруг одной из них
танцевали безглазые люди, а сама башня висела в воздухе. Хотя кого
этим сейчас удивишь?
Я собирался остаться в том городке на
зиму, но вместо этого посмотрел на безглазых танцоров, повернулся и
залез в первый попавшийся состав. Он шел на юг. Хоть в этом
повезло.
Я чувствую, как поезд замедляет ход.
Кажется, скоро станция.
Не люблю станции. На них всегда
что-то случается.
Поезд в последний раз дернулся,
зашипели тормоза.
Дверь вдруг дернулась и с грохотом
поехала в сторону. Голубой вечерний свет залил внутренности
вагона.
Черт! Внутрь залетел рюкзак, за ним
быстро забрался человечек.
Я успел вскочить и встать так, чтобы
вошедший меня не сразу увидел. Неужели я попался? Дернуло же меня
выбрать этот вагон!
Потом я разглядел рюкзак и
успокоился.
Это такой же как я. Только совсем
мальчишка. Бродяга поездов.
Поездатый бродяга, как шутил мой друг
Веня.
Я видел, как его сожрал гигантский
левиафан. Ожившее чудо оскалило зубы, наклонилось и проглотило Веню
целиком.
Он так и не опустил руку с горящей
зажигалкой. Словно Данко, сжимающий в ладони свое пылающее
сердце.
Всегда смотри чуду в лицо. Прямо и
смело.
Я скучаю по Вене. По его суховатому
кашляющему смеху, словно он поперхнулся и его вот-вот вырвет. По
его странным песням-акынкам. Веня пел про поезда. Про жизнь. Про
счастье ехать, куда глаза глядят, и слушать, как стучат колеса.
Я мог бы ему позвонить.
Но я не позвоню.
Внутри меня привычно звякнуло.
- Эй, - позвал я. - Все хорошо.
Бродяга мгновенно обернулся, сверкнул
глазами. Черт. Не подросток.
Это была девушка.
* * *
Ее звали Криста. И она, как и я,
путешествовала поездами. Вернее, это она путешествовала, а я в них
жил. Уже почти два года – делая паузу только на короткую зимовку в
каком-нибудь городке. Но я не стал об этом рассказывать.
Таких, как мы, называют «тунеядцами»
и «борзыми». Нас ловит милиция, кто-то из моих знакомых получил
реальный срок. Не повезло. Но поезда – наша территория. Только
нужно знать правильный поезд. Есть «дикие», которые принадлежат
только сами себе. Некоторые из них опасны, как опасны хищники или
змеи. А есть «ручные». И там опасна как раз линейная милиция.
