Мила
ноябрь 2016 года
- И ребенка ты родила только для того, чтобы сосать из меня
деньги!
Ребенка, баран, я родила только потому, что кто-то не признает
другой контрацепции, кроме минета и «я вытащу». А еще потому, что – дура такая! – все же надеялась на какие-то подвижки. Как и миллионы
других дур, которые наивно верят, что масик бросит свою старую кикимору и
женится на ней, молодой и прекрасной. Ну хочется же верить, что все бабы как
бабы, а ты – богиня.
Нет, Милочка, ты не богиня, а такая же овца, как и все прочие. И
радуйся, что он на тебе не женился. Потому что как одной жене изменил, так и
тебе изменял бы. Кармический бумеранг не нами придуман.
Хотя… вот скажи сейчас, что заберут у меня Инку и буду я жить себе
спокойно, без проблем… На такой нахер пошлю, мало не покажется.
- Что-то с памятью моей стало, - пропела, сосредоточенно ковыряя
зубочисткой зуб с отколовшимся углом. Вот засада, только хотела денег на ремонт
фасада выцыганить, а тут такое. – Котик, напомни, разве я просила тебя о чем-то? Я просто показала бурундука, а ты
сказал: рожай, помогу. Или мне приснилось?
- Прекрати звать меня Котиком! – Кот швырнул ложку, и она со звоном
ускакала куда-то в угол.
- Как скажете, Константин Сергеевич, - я пожала плечами и
демонстративно посмотрела на часы. – Прошу прощения, мне за вашим ненужным ребенком в садик пора
идти.
А ты думал, я тут плакать буду? Нет уж, я все свое давно
выплакала. А если и припрет, то точно не при тебе, не дождешься.
Кот встал, вынул из кармана пиджака жидкую пачечку пятитысячных
купюр и швырнул на стол так, что они разлетелись веером.
- Благодарствуйте, Константин Сергеевич, - я методично собрала
бумажки и сложила стопочкой. – Письменный отчет о потраченном изволите? В трех экземплярах?
- Людмила, прекрати паясничать!
- А ты мне запрети. Или что? Лишишь в наказание свою дочь
финансирования?
Фу, до чего ж это мерзко! И сам ты мерзкий. Просто мразота.
Мужчина, а вы вообще кто? Куда вы дели моего Котика? Убили и
сожрали?
Впрочем, не стоило себя обманывать. Периодический контакт гениталий
и сказанное несколько раз в запале «Люда, я тебя люблю» никоим образом не
делало данную мужскую особь моей. Четко пропечатанный в паспорте штамп
свидетельствовал о его принадлежности Надежде Викторовне Колмаковой, по крайней
мере, с точки зрения закона. Как юрист, пусть даже медицинский, я это прекрасно
сознавала.
