Я люблю балы. Очень. Всегда можно
поднять себе настроение.
Например, сегодня графиня Таберг
воткнула в голову облезлые перья и считает, что красавица. А её
почти разорённый муж подкатывает свои… гхм кудри к испуганной
молоденькой дебютантке.
— Ваше сиятельство.
Спрятала ехидную улыбку, поклонилась
обоим, состроила счастливый вид.
И, пока занималась непонятно чем,
упустила виновника торжества. Красивейшего, умнейшего, опаснейшего,
светлейшего, добрейшего, благодетельнейшего и далее по списку.
Са́мого, сожри его горные твари, властного мужчину этого дворца.
Величайшего императора за всю историю империи Оришан.
И недобитого диктатора, из-за которого
моё новое зелье — взгляд на руку, — через четверть часа превратится
в зелёную, склизкую и бесполезную жижу. Вместо того чтобы спасать —
возможно, — сотни и тысячи жизней!
Р-р!
И как бы понятно, императору не
отказывают. Не в этом дворце и не Лориану III. Особенно когда тебя
припирают к стенке и не требуют, нет. Всего лишь нежно держат за
горло и сообщают, где и когда ты должна быть. Негромко, спокойно. С
убийственным выражением в ледяных глазах.
Чтоб его!
И плюс всего этого только в том, что
покормят меня прилично и вовремя. Потому что последнее время мы с
Алеком забывали про еду, пока не начинали валиться с ног. Ещё бы!
Такое доверие и от кого! От самого́ лекаря Торнгра̀ва! И плевать, о
чём там шушукались по всем углам дворца.
Мы спим вместе? Да, бывало. Чаще всего
головами на столе. Мы одни даже при полном зале? Естественно!
Потому что у Алека шикарное чувство юмора, а между нами понимание,
какого не было ни с кем и никогда. По одному его взгляду я точно
знаю, куда смотреть и над чем смеяться. Или что сейчас
взорвётся.
И в целом Алек Торнграв — шикарный,
знающий женщин маг. И, может, я бы вышла за него, не будь он
бесполезен для любой женщины двора. Просто потому, что в
предместьях Уна́ша его ждала…
— Ваше сиятельство?
Глубокий баритон, хищный взгляд,
поданная рука — как всегда без перчатки. Словно его императорское
величество не боится ни яда, ни болезни.
Может, и не боится, но лучше ему от
этого не становится. Я видела. И даже мне, бывалому лекарю,
приходилось стиснуть зубы от зрелища.
— Мой император.
Спохватилась поздно. Уже после того,
как ближайшая кумушка ахнула, прижала руку ко рту и во все глаза
уставилась на нас.
