- Вали отсюда жирная корова! – рявкнул мой любимый муж Паша.
- Что? – в шоке уставилась я на него.
- Ты не слышала, что ли? – ехидным голосом сказала моя
лучшая подруга Лера, которая даже прикрыться не пыталась и так и продолжала
совершенно голой лежать на нашей с Пашей постели. – Паш, она не только жирная, но
еще и в уши долбится, - рассмеялась она.
- Тебе еще раз повторить? – зло рыкнул мой муж, а я
заметила, как наливаются кровью его глаза… те глаза, которые когда-то смотрели
на меня с любовью.
А я еще и верила в эту любовь.
- Это м-моя квартира, - дрожащим голосом сказала я, опешив.
- Ты на меня её переписала, тупая дура, - зло усмехнулся
Паша, и добавил: - У тебя ровно пятнадцать минут, чтобы собрать своё шмотьё, и
свалить нахрен из МОЕЙ хаты. – Слово «моей» он еще и выделил особым тоном
голоса. – И скажи спасибо, что я так добр к тебе, а то вообще мог бы голой на
улицу вышвырнуть.
- Ах ты!
Я со злости хотела влепить ему пощёчину, но он перехватил
мою руку, и так болезненно сжал, что у меня из глаз брызнули слезы.
- Ааа! – заорала я, чувствуя, что еще немного и моя кисть хрустнет.
Я кое-как высвободила свою руку, баюкая кисть.
А Паша, наклонился и нависая надо мной процедил:
- Если ты, сука тупая, думаешь, что можешь поднять на меня
руку, то это зря. Я могу её спокойно оторвать. Твой папаша сдох, и никто за
тебя не заступится.
А я зло бросила в ответ:
- Я пойду в полицию…
- Тебе никто не поверит, - усмехнулся мой муж.
- А я еще и свидетельские показания дам, что ты такая и
пришла, и нагло врешь на Пашеньку из-за ревности, - злорадно добавила рыжая.
- У тебя осталось четырнадцать минут, - процедил Паша. –
Собирай манатки и вали, куда хочешь.
- Я это так не оставлю, - прошептала я. – Всё равно подам на
раздел имущества.
- Еще посмотрим, - рассмеялась Лера. – Мой отец – адвокат,
он оставит тебя без копейки денег.
Я перевела на неё удивленный взгляд.
- Что ты смотришь, тупица, - усмехнулась она, и еще и
потянулась как кошка, вставая на колени, и убирая свои рыжие локоны оголяя свою
грудь. – Вали давай отсюда, пока цела.
- Мы же подруги, - проблеяла я. – Как ты могла?
- Подруги мы были только в твоем воображении, Танюша, -
протянула рыжая, зло усмехаясь мне в глаза. – Если бы не отец, который
приставил меня к тебе, чтобы ближе подобраться к твоему, то я и близко не
обратила бы на такую посредственную лохушку, как ты внимание. А теперь свалила
из нашей с Павлушей хаты.
