Выпускной вечер продолжается. Мы пьем безалкогольное шампанское,
едим закуски, болтаем, танцуем, короче, развлекаемся, как можем. Я
потанцевал с Леной и со Светкой, потом с Катей Фиткиной, потом
снова с Антониной Павловной. Не то, чтобы мне сильно хотелось
кружиться на танцполе, но такова традиция. Зачем еще приходить на
выпускной вечер? Связи тут не заведешь, все уже знакомы. Вот и
«кутим» как можем.
С одной только Камилой не танцевал. Но это не из-за меня. Дело в
том, что я звал танцевать только Лену, я ведь с ней приехал, так
положено, а Света с Катей вот сами просились. Но брюнетка решила
сдержаться. Да и после нашего разговора с Шереметьевым она стала
какая-то грустная и подваленная. А это уже не дело.
Улучив момент, подхожу к Камиле. Виконт как раз отошел, и она
осталась одна с пустым бокалом.
- Чего грустим? – протягиваю брюнетке руку. – Пойдем
танцевать.
Она округляет крашеные глаза, а потом облегченно улыбается.
- Конечно, Даня! - отставив бокал на стол позади, брюнетка
принимает приглашение.
Через секунду мы кружимся в медляке, и временами стройное гибкое
тело девушки приятно прижимается ко мне.
- Ты меня прости, Даня, - вздыхает Камила. – За Никиту. Он
просто ухаживает за мной с тех самых пор, как Шереметьевы основали
доброотряд, вот я и подумала почему бы с ним не сходить на
выпускной.
- Какие подробности, - усмехаюсь, и она пристыженно отводит
лицо. – Забей, это не повод портить себе праздник. Ты же «Русич», и
я как командир приказываю тебе не пренебрегать отдыхом, приказ
ясен?
- Так точно, командир, - облегченно улыбается брюнетка, а потом
неожиданно признается:– Да мне просто хотелось, чтобы ты увидел
меня с Никитой.
- Я увидел, - моя улыбка не исчезает. – Это платье тебе к лицу.
Виконт, кстати, тоже, хоть и в меньшей степени.
Она звонко смеется.
Действительно, не осуждаю. Я Камиле ничего не обещал, и она
вправе поступать по-своему. Глупо идти на бал одной, так что
пускай. А если у них с Шереметьевым сложится - то совет да любовь,
как говорится.
После танца ко мне подходит Предякин. Я как раз уминаю канапе с
сыром и ветчиной.
- Вещий, - вздыхает Богдан. – Знаешь, всю учебу ты был тем еще
засранцем. Долго я тебя ненавидел, долго хотел унизить, а
потом…
- Ой, только, пожалуйста, не признавайся мне в любви, - я
запиваю закуски соком. – У меня уже есть девушка и безвенница.
