– Душно как! – Валя встает из-за кухонного стола, с грохотом отодвигая от себя пустую чашку. – Невозможно просто!
– Так после горячего чая как не будет душно? – вздыхает тетя Поля. – Лето в этот год вон как жарит.
– А когда оно не жарило? – фыркает Валя. – В Жданове живем, не в Мурманске. Я выйду на улицу подышать.
– Темно уже, не ходи. На балконе подыши, – предлагает тетя Поля, собирая со стола посуду и складывая ее в раковину.
– Да ну, на балконе, – морщится Валя. – Чего я там буду стоять? Кто меня на улице украдет?
– А кто его знает, – усмехается тетя Поля, разжигая газовую колонку, чтобы помыть посуду после нехитрого ужина. – Когда украдут, поздно будет выяснять.
– Ну вот, – отдуваясь, говорит Валя, глядя, как в колонке трепещет синий газовый огонек, – теперь здесь вообще спариться можно. Я возле подъезда посижу, на лавочке, не пойдут далеко. Свежим воздухом подышу.
– Валюша, поздно уже. Я беспокоиться буду, – пытается возразить тетя Поля.
– Чего беспокоиться? – отмахивается Валя. – Немцы точно не придут. Шестьдесят пятый год, слава богу. Не сорок первый.
– Не шути так! – пугается тетя Поля. – Война – дело страшное…
– Знаю, знаю, – перебивает Валя. – Я помню.
– Что ты помнишь? – качает головой тетя Поля. – Тебе тогда два года было.
– И что с того? – хмыкает Валя. – Я из школы знаю. Нам на уроках рассказывали и на классных часах. И в техникуме мы историю партии проходили.
– Вот именно, что проходили, – снова качает головой тетя Поля. – А я ее пережила!
– Кого? – хихикает Валя. – Историю партии?
– Типун тебе на язык с твоей партией! – ворчит тетя Поля. – Войну. Сестричку свою родную схоронила – мамку твою. А отца твоего и хоронить не довелось: загинул бедный неизвестно где на фронте.
– Я помню, – кивает Валя. – В смысле, знаю. Да только к чему мы вообще про эту войну? Я же не воевать ухожу, а на лавочке возле подъезда посидеть. Там фонарь горит, на подъезде. Не украдут. Все, побежала. Я ненадолго.
Не слушая больше возражений тетушки, Валя выскальзывает из кухни в коридор, на ощупь сменяет домашние тапки на уличные шлепанцы и, взяв с трюмо ключи, выбегает в полутемный подъезд.
