-- Богиня Сехмет, помоги Амине найти дорогу в царство живых. –
Вера Васильевна болезненно пришла в себя и первое, что услышала её
озадачило. Голова болела, к горлу подкатывал спазм. Во рту
противная сухость и плюс ко всему удушающая жара.
Вера Васильевна осторожно открыла глаза и осмотрелась. Она
лежала на кровати, покрытой лёгким прозрачным балдахином. Рядом на
стуле сидела молодая женщина. Черные прямые волосы до плеч, с
вплетенными в локоны бусинами. Глаза жирно обведены чёрным, тени
синего цвета, румяна на скулах и розовый блеск на губах.
Одета женщина была в лёгкую полотняную облегающую белую рубашку
на бретелях, которая начиналась под грудью. Небольшая грудь при
этом открыта. От шеи до груди на незнакомке было надето массивное
украшение в виде круглого воротника из цветной эмали.
Тело женщины было скорее хрупким. Тонкие запястья и руки,
крохотные ладони, узкие плечи. Какая-то фарфоровая статуэтка.
– Пить – прошептала Вера Васильевна и тут же другая, почти
обнаженная девушка, вся одежда которой составила набедренную
повязку, осторожно подняла полог. Затем приподняла голову Веры
Васильевны и по капельке стала вливать терпкий настой из трав ей в
в рот.
– Амина! – глаза одетой женщины распахнулись в недоумении. Она
прижала ладони к губам и беззвучно застыла.
– Вы кто? – Вера Васильевна поборов слабость скосила глаза.
Голова требовала ответы на то, что видят глаза. А разумных ответов
не находилось.
Последнее что помнила Вера Васильевна - бунт, в исправительной
колонии, где она работала врачем. События развивались стремительно.
Вначале несколько выстрелов, потом крики, затем уже вся колония
загудела. Раздался телефонный звонок и Петрович, начальник колонии,
коротко произнёс "бунт", а затем добавил:
– Закройся и сиди тихо. Никому не открывай – а потом положил
трубку.
Она в свои пятьдесят пять многое повидала. Ещё сопливой
девчёнкой пришла в тюрьму на работу, по распределению, и так в
системе и осталась. Работала в женских зонах, а перед пенсией
перебралась на более спокойное место - колонию для малолетних
преступников. Поэтому паники совсем не было. Все бунты рано или
поздно подавляются. Надо только набраться терпения и действовать по
давно отработанной инструкции.
И тут перед глазами вспыхнули кадры, как в замедленной съёмке.
Дверь с грохотом отлетает в сторону и внуть заходят подростки с
оружием в руках. А глаза у них стеклянные. И последняя мысль
проносится в мозгу, перед наступлением темноты: "на крест в тюрьме
руку не поднимут. Это закон!"
