Читать Я - Легенда - Евгений Гарцевич

Я люблю смотреть на закат в саванне.

Безграничный горизонт, размытый туманом. Насыщенный медовый и такой же тягучий цвет неба, разбавленный розовыми росчерками кисти божественного художника. Четким выглядят только огромные стволы многовековых баобабов, похожие на лапы каких-то мифических гигантов, что вот-вот выйдут из призрачной дымки. А причудливые тени акаций, наоборот, расплываются, лишь едва намекая, где заканчивается земля, а где начинается небо.

Растворяются силуэты белых хижин, люди становятся похожи на призраков. И лишь тень заблудшего в такую даль почтового фургона, несущегося на границе земли и неба, растягивается, превращаясь в существо из древних легенд местных племен…

— Цель в зоне поражения, стрельба по готовности. Вали этого ублюдка…

Вон он — момент, в котором останавливается время. Окутывает вакуум, и остается только цель в перекрестии оптического прицела. Миг, в котором зашкаливает концентрация. А вся мощь крупнокалиберной винтовки подчиняется твоей сосредоточенности и меткости, чтобы воплотиться в идеальном результате…

— Под огнем…

***

На этих словах я теперь просыпаюсь все время. Хоть мне этого совсем не хочется. Раньше бывали моменты, когда неуютно было засыпать — был шанс уже не проснуться. А теперь все изменилось. Теперь я не хотел открывать глаза. Какой смысл, если все равно ничего не смогу увидеть?

Остались звуки и запахи. А еще стерильный и накрахмаленный привкус безнадеги, которым была пропитана вся больничная палата. Уже три месяца прошло, я все никак не привыкну. Слепой снайпер — это как сапожник, только не без сапог, а вообще без рук.

Я повернулся на другой бок, подтянув тот самый накрахмаленный больничный пододеяльник. Возможно, он был белым, а, может, полосатым… В жопу все…

Может быть, даже уснул бы опять. То количество обезболивающих и успокаивающих, что я в себя накачал, могли еще дня три действовать. Но, настойчивый женский голос, заплывший в мою палату, никак не давал расслабиться.

— Александр, я же знаю, что вы не спите, — женщина вздохнула, но я не среагировал. — Можете не отвечать, просто послушайте.

Своим выразительным молчанием я, по ее мнению, согласился, и она продолжила.

— Итак, Егоров Александр, тридцать два года. Холост, детей нет. Позывной Сумрак, за любовь к одноименному оружию и частой работе в условиях низкой освещенности. Сто сорок три официально подтвержденных цели, в том числе на дистанциях свыше двух с половиной километров. И это только за время контракта с Минобороны. Затем переход в ЧВК и последующая индивидуальная работа на частных заказчиков.