Читать Строгие суждения - Владимир Набоков

Vladimir Nabokov

STRONG OPINIONS

Copyright © 1973, Dmitri Nabokov

All rights reserved

Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».

© С. Антонов, перевод, 2018

© М. Дадян, перевод, 2018

© О. Кириченко, перевод, 2018

© А. Ливергант, перевод, 2018

© М. Мейлах, перевод, 2018

© В. Минушин (наследник), перевод, 2018

© А. Николаевская, перевод, 2018

© М. Попцова, перевод, 2018

© Д. Федосов, перевод, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2018

Издательство КоЛибри®

Вере

Я мыслю как гений, пишу как выдающийся автор и говорю как дитя. За все то время, что я преподавал в Америке, постепенно вырастая из тощего лектора в Полного Профессора, я не сообщил своим слушателям ни крупицы сведений, которые не были загодя напечатаны на машинке и не лежали передо мной на ярко освещенной кафедре. Мои эканья и меканья по телефону заставляют собеседников, звонящих из других городов, переходить с их родного английского на ломаный французский. На вечеринках, пытаясь развлечь собравшихся занимательной историей, я вынужден каждое второе предложение начинать сызнова для устных вычеркиваний и вставок. Даже сон, который я пересказываю жене за завтраком, – это всего лишь черновой набросок.

Принимая во внимание эти обстоятельства, не стоит просить меня об интервью – если подразумевать под «интервью» беседу двух обычных людей. Прежде такие попытки уже делались, по крайней мере дважды, – один раз с использованием магнитофона, и когда я прослушал запись до конца и закончил хохотать, то понял, что впредь ни за что не стану участвовать в подобных представлениях. Теперь я прибегаю к различным предосторожностям, чтобы обеспечить величавое колыхание мандаринова веера. Интервьюеру следует присылать мне в письменном виде свои вопросы, я письменно дам на них ответы, и эти ответы должны быть воспроизведены дословно. Таковы три непременных условия.

Но интервьюер жаждет нанести мне визит. Он жаждет увидеть, как мой карандаш зависает над страницей, увидеть мой цветной абажур, мои книжные полки, мою старую белую борзую, дремлющую у моих ног. Ему нужны фоновая музыка фальшивой неофициальности и столько сочных подробностей, сколько он сможет если не наскоро записать, то хотя бы запомнить («Н. залпом выпил водки и, ухмыльнувшись, отпустил колкое замечание…»). Хватит ли у меня духу изгнать этот уютный душок? Хватит.