(нем. Werwolf – волк-оборотень)
Сын не наведывался в деревню к отцу уже около десяти лет. Сверхсрочная служба в советской армии, да ещё и в самом Ленинграде совершенно не располагала к отдыху. Редкие отпуска молодой человек предпочитал проводить в городе, в компании друзей и подруг, а не в отеческой глуши. Хотя, раз в месяц, отец и сын писали друг-другу письма, а пару раз в год даже общались по межгороду.
Но однажды у сына кольнуло сердечко, и он решил-таки почтить своего единственно оставшегося родителя своим визитом.
Накупив подарков и гостинцев, и не предупредив отца о своём скором прибытии, сынок сел в поезд. «Сюрприз будет» – подумал молодой человек, забираясь на верхнюю полку плацкартного вагона.
Ехать предстояло очень долго.
Глубокая русская провинция, деревня Слободка, третья по счету хата от въезда.
Час до полуночи.
Отец встретил сына не слишком приветливо:
– Ты зря приехал сюда, скажу я тебе. Хотел повидать отца, а, не дай Бог, можешь повидать совсем другое.
– Ты о чем, бать? – не понял сын.
– Просто там, где ты живешь и служишь, в тысячу раз спокойнее! – отрезал отец, поправляя на шее свой любимый шарф, связанный ещё его супругой, уже давным-давно почившей.
– Где, в Ленинграде-то спокойней? Ха, отец, ты ещё не знаешь…
– Знаю. Всё знаю. И всё-же, зря ты здесь! – перебил сына отец, прикуривая папиросу от кривой «чудовской» спички.
– Ну, спасибо, батя, – сын недовольно причмокнул губами – Я почти неделю добирался до тебя, а ты меня гонишь. Дорога меня утомила, хочу передохнуть. И вообще, я думаю, что заслуживаю небольшого досуга, после городской суеты. Но сперва надо разобрать вещи.
– Заслуживаешь, дорогой, заслуживаешь, но тут тебе будет не отдых…
– Ну, хватит! – сын раздраженно хлопнул ладонью по кухонному столу, от чего тот предательски заскрипел.
– Не сердись, – стал оправдываться старик – Я только добра тебе желаю.
– Добра? Не сердись? Вы что тут сговорились все что ли? По дороге от станции до сюда меня несколько раз тормозили какие-то цыгане и отговаривали въезжать в ваш район. Несли полную ахинею о каких-то проклятиях. Теперь, вот, родной отец тоже бредит. Что тут у вас происходит?
