Я украла чужой билет на море. Да, я такая. Приказали купить его, но я оформила покупку на свой паспорт. А всё потому, что меня уволили. И сделали это, опозорив перед всем офисом! Любовница босса устроила мне позор, за это останется без отдыха на прекраснейшем острове на свете.
Ой, кто это там вдали? Босс? Какого… он тут делает???
***
— Ах ты, сучка крашеная! Как ты посмела раззявить свой рот!
— Раскрыть. Надо говорить раскрыть, а не раззявить. А еще говорите, что это я из колхоза. — выкрикиваю ей.
Блондинка с идеально ровной прической и алыми губами перекошенного от злости рта, гневно на меня кричала, не стесняясь в выражениях вот уже несколько минут. О, я столько о себе узнала. И тощая корова, и лахудра синяя, и сучка крашеная, и тупица убогая, и курица слепая, и несколько слов, разумного смысла, которых я вообще не поняла, сомневаюсь, что она соображала, что это вообще.
Размахивала руками с идеальным дорогим маникюром, бросив свою баснословно-дорогую сумочку в кресло для посетителей. А на ее ярко-алом новом брендовом платье от какого-то итальянца (или армянина), тут извините, я имя не запомнила, расползалось коричневое пятно от чашки кофе, который она сама на себя и пролила. Но виновата, оказалась я. Не вовремя появилась в приемной нашего босса.
Почему я упоминанию слова: баснословно, дорого, бренд? Да потому что за последние три минуты ее визга, а высокие ноты она брала не хуже примы музыкального театра, были как раз о том, как она дорого упакована. А я сучка крашеная уволена за порчу ее тряпки. Ну и что с того, что она стоит как моя годовая зарплата? Я же его не пачкала!
Так началась моя история.
— Дань, Мне надо билет заказать этой суке и я освобожусь. Две минуты. — подруга с сочувствием на меня посмотрела. Я сидела у нее, успокаивалась холодным лимонадом. Она шестой секретарь главы корпорации, а по сути просто девочка на побегушках. Я занимала должность еще ниже, работала в дизайнерском отделе с крохотных рабочим углом у окна, через которое каждый день видела как приезжают замы и руководители на дорогих тачках, паркуются на элитной парковке организации, куда нам простым смертным хода нет.
— Да я не тороплюсь. Меня ж уволили. — усмехаюсь я.
— Сука она. Если бы Максим Аркадьевич…
— Гордеев сделает всё, что она скажет. Персоналом управляет она, а не он. — перебиваю ее. — Делай уже, что надо и пошли, не хочу здесь находиться. Меня эта ненормальная оглушила своим визгом.
