1. Пролог
История основана на реальных событиях.
На момент сцен 18 + все герои являются совершеннолетними.
— С днем рождения меня…
Я сижу на кухне в квартире родителей хлюпая носом.
Мне исполнилось двадцать четыре. Старшая дочка еще у свекрови и сейчас я безумно благодарна этой замечательной женщине за помощь. Младшая здесь, со мной. Мира постоянно подбегает ко мне, заглядывает в глаза и задаёт один и тот же вопрос: "А где же папа?"
Мы ведь в парк сегодня собирались все вместе. Но мужа все нет. Моё сердце давно разорвано в клочья. Я уже знаю то, что он ещё не сказал мне, но обязательно сделает это в ближайшее время, ведь ложь и так слишком затянулась.
Тим не зря просил время… Он правда думал…
В квартире раздается дверной звонок. Он резкой, болезненной трелью проходится по натянутым нервам.
— Мама, возьми Миру, — прошу женщину, сидящую напротив.
— Она сейчас опять закатит мне истерику, — возмущается мать.
А малышка со смешным русым каре подошла ко мне и нетерпеливо дергает за руку.
— Иди, — в кухню вернулась бабушка и забрала дочку.
Сделав глубокий вдох, я взялась за ручку входной двери. На выдохе распахнула ее, вышла в подъезд. Из квартиры уже слышно хныканье Мирославы. Она не остается ни с кем, кроме меня, но сейчас я не могу взять ее с собой. Сейчас я иду, чтобы выслушать приговор для наших отношений с ее отцом.
Сердце бьется через раз, ноги ватные.
Едва не упав со ступенек спускаюсь к нему. Муж стоит ко мне спиной, курит в приоткрытую форточку с пошарпанной от времени рамой. На подоконнике россыпью лежат кусочки облупившейся краски. Я цепляю ногтем один из них, он врезается в нежную кожу раня ее до крови.
— Привет, — здороваюсь с тем, кто однажды стал для меня всем. Кто заставил поверить в любовь, в семью, в то, что я могу быть нужна.
— У меня есть другая, — звучит вместо «С днем рождения, родная» ломая меня пополам.
— Я знаю, — отвечает эхо того, что от меня осталось.
— Знаешь? — удивляется муж.
— Догадалась. Что будем делать? — смотрю на него задыхаясь от боли.
В квартире в истерике плачет дочка. Она просится к нам, но её не пускают.
— Папа! — кричит она. — Мама!
Я умираю, глядя на него. Наша любовь зажата в кулаке. Надави и она лопнет, стечет кровавым месивом на грязный бетонный пол.
— Я не знаю, — он тоже смотрит на дверь. Его взгляд мечется и решение ещё не принято. Я вижу это по его лицу.
