Деревня Цай была покрыта снегом и
кровью.
Зима пришла внезапно в деревню
ниндзя Цай, окутывая все снежным одеялом, которое смешивалось с алыми пятнами
пролитой крови. Снег хрустел под ногами, когда оставшиеся жители собирали тела
сражавшихся, желая достойно их захоронить. Лица старейшин выражали горе и
скорбь, их глаза были полны печали и усталости. Тишина, казалось, старалась
поглотить всю деревню, прерываясь лишь шепотом ветра, уносящего отголоски
недавней битвы.
Среди сломанных деревьев и
разбросанных обломков можно было заметить юную девушку, стоящую на коленях
перед холодным телом, не верящую, что ее брат больше не встанет. Она прижимала
к груди его окровавленное оружие, словно пытаясь впитать в себя его силу и
храбрость. Эта потеря была невыносима, но девушка знала, что её боль станет
топливом для мести, которая должна будет последовать. В ее сердце горела
решимость защитить то, что ещё оставалось от их мира.
Жители деревни начали собираться
у величественного храма. Здесь, у древних стен, покрытых инеем, они находили
утешение и поддержку друг в друге. Молитвы за погибших и обещания отмщения
смешивались с дыханием ветра, который старые ниндзя воспринимали как знамение.
Они знали, что ритуалы укрепят дух воинов и, возможно, призовут удачу в будущем.
В этой трагедии они находили новою надежду.
Время в деревне шло медленно,
пока жители восстанавливали свои дома и лечили старые раны. Никто не знал,
когда враг вернется, но все понимали, что должны быть готовы. Девушка,
потерявшая брата, ежедневно тренировалась у подножия гор, где снежные вихри
скрывали ее слезы. Она училась быть невидимой и стремительной, как ветер, чтобы
однажды ее клинок мог вернуть справедливость тем, кто нарушил мир её родного
края.
Этой девушкой была я, Акеми Асано,
сестра погибшего синоби Риоты.
Наша мать погибла, когда мне едва
исполнилось семь, и Риота воспитывал меня и наших двухлетних братьев-близнецов,
Сатоши и Сэтору. Про отца не знал даже сам брат, куда уж мне.
Солнце едва поднималось над
горизонтом, окрашивая небо в бледно-розовые и оранжевые тона, когда я в
очередной раз отправилась к подножию гор, чтобы отточить свои навыки. Холодный
воздух обжигал легкие, а снег мягко покалывал кожу, но это стало привычной
частью моего утреннего ритуала. Я находила утешение в ритмичных движениях, в
ощущении силы и концентрации, которые накапливались с каждым днем. Это была моя
личная молитва, мой способ сохранить память о Риоте живой.
