Голая кожа касалась ледяного камня. Я стояла на высоком подиуме, не смея пошевелиться. Ноги дрожали, но не от холода — от их взглядов. Эти глаза прожигали меня насквозь, будто я была добычей на охоте. Они смотрели и ждали.
Я пыталась прикрыть грудь руками, но крохотное платье, больше напоминавшее тонкую вуаль, не оставляло шансов сохранить хоть каплю достоинства. Толпа гудела, шёпот, смех и низкие, рычащие голоса сливались в давящий гул.
— Лот номер семь! — резко выкрикнул ведущий. Его хриплый голос раздался, как удар кнута. Я вздрогнула. — Истинная, обнаруженная в человеческом мире. Чистая, нетронутая! Редчайший случай: её связь распространяется сразу на двоих!
Гул усилился. Взгляды, прикованные к моему телу, стали ещё жаднее. Слова “чистая” и “нетронутая” эхом отдавались в ушах, смешиваясь с жутким чувством, что они не просто смотрят на меня, а мысленно уже касаются.
— Десять тысяч! — выкрикнул кто-то с левой стороны. Его голос был грубым, как у хищника.
— Пятнадцать! — ответил другой, звучавший более плавно, но не менее опасно.
Я обвела взглядом толпу. Их лица скрывались в тени, но глаза сияли: золотые, красные, синие. Жадные. Я попыталась отступить, но верёвки на запястьях не позволяли. Меня купят. Они будут бороться за право обладать мной.
— Двадцать тысяч! — раздался новый голос, низкий, хриплый, словно льдом по коже провёл. Я сразу нашла его владельца. Высокий мужчина с чёрными, как ночь, глазами и жёсткими чертами лица. Он сидел спокойно, небрежно закинув ногу на ногу. В его взгляде читалось: “Я уже победил”.
Но он не был единственным, кто меня заметил.
— Двадцать пять, — бросил светловолосый мужчина, сидящий ближе к сцене. Он выглядел полным противоположностью тёмного: золотые волосы, дерзкая улыбка. Его взгляд блестел, словно он уже обдумывал, что сделает со мной, когда я окажусь в его руках.
— Тридцать, — спокойно сказал тёмный. Его лицо осталось каменным, но голос… голос был таким уверенным, что я почувствовала, как холодок пробежал по спине.
— Тридцать пять! — светловолосый поднялся с места, его улыбка стала шире. — Я не проиграю, братец.
Братец? Я моргнула, не понимая, что он имеет в виду. Они знали друг друга?
— Сорок, — продолжил тёмный, не обращая внимания на вызов.
— Сорок пять, — ответил светловолосый, но теперь в его голосе прозвучала нотка раздражения.
