Холодный ветер блуждал по тускло
освещенным коридорам, разнося пыль и запахи химикатов. Работающий
преимущественно ночью персонал горной лаборатории еще спал, и
помимо их храпа и свиста сквозняка можно было разобрать только
стоны запертых в клетках животных и сонные вскрики безумных
людей.
Лишь в одном из бесчисленных
коридоров можно было услышать нарастающее постукивание когтей по
металлическому полу, что выбивалось из общей гармонии места, в
котором нет ни входа, ни выхода.
Единственный лифт, что связывал это
место с поверхностью, стоял без движения уже тридцать дней и по
плану должен простоять так еще столько же.
Немолодой профессор, словивший
бессонницу, брел в сортир. В лаборатории он трудился вот уже
шестьдесят лет, и потому его чуткий слух отреагировал на чуждый
этому месту странный звук.
Звук, которого он не слышал здесь ни
разу.
Профессор протер сонные глаза и
замер, чтобы убедиться, что ему не кажется. И как только он это
сделал, странный звук пропал.
— Эх, зарекался же не истязать
подопытных перед сном. Мало того что хрен уснешь, так еще и
мерещится всякое, — сплюнул профессор и потер вспотевшую
залысину.
И еще до того, как он опустил руку,
его потная голова слетела с плеч и со шлепком размазалась об
металлическую стену коридора.
— Мр-р-рях, — брезгливо стряхнуло с
лапы кровь крупное черное существо и, постукивая когтями,
направилось дальше.
Спустя две минуты источник инородного
звука добрался до спального крыла персонала, и храпеть там вскоре
стало некому.
Спустя еще десять минут холодный
ветер разнес по пустым коридорам грохот ломающихся клеток и
внезапно заработавшего лифта.
По всей горной лаборатории тут же
включились сирены, а с потолка начали падать изолирующие
металлические перегородки, одна из которых с треском вонзилась в
черное существо и разломилась под собственным весом.
— Фр-р-р, — отряхнул растрепавшуюся
шерстку пушистый демон с перламутровыми вертикальными зрачками и,
принюхавшись, направился в самую дальнюю комнату.
Выбив по пути три массивных
металлических двери, мохнатое существо с раздраженным рычанием
вошло внутрь комнаты, где под светом тускло-серых стихийных ламп на
кровати лежала женщина.
Болезненно худая, бледная, она тяжело
дышала и беспокойно постанывала в долгом сне. Сне, от которого
женщину не могли пробудить ни воющие тревогой сирены, ни
нарастающий запах гари, ни вливающееся ей в кровь черная жижа.
