— Мели, детка, как ты? — надо мной причитал старческий дребезжащий голос.
Это он мне? Я хоть и с трудом, но смогла разлепить ресницы. Вроде смотрит на меня. Попыталась сориентироваться в пространстве, но не получилось. Где я?
— Не знаю… — болело все.
— Когда же на ирода найдется управа… — продолжил причитать старик, пытаясь поднять меня с пола.
— Что произошло? — мой рот издавал странные звуки, но я почему-то понимала, что говорю. Что это за язык?
— Ох, а вы и не помните? — искренне испугался старик, перейдя на уважительное «вы».
Решила сделать вид, что ударилась головой до потери памяти. Другого выхода пока не вижу…
— Наверное, нет, голова болит сильно!
— Так лорд Генри осерчал… еще два ряда яблонь поразила гниль! — ему все же удалось меня поднять и даже довести до кровати и усадить на нее. — Вы, полежите, а я принесу целебного отвара и заживляющую мазь!
Старик «бодро» вышел из небольшой и весьма скромной комнаты. Голова закружилась, я, чтобы не рухнуть с кровати, вцепилась в старое одеяло. Обратила внимание на тонкие, юные руки, хоть и испещренные кровавыми полосами.
А еще…
Судя по ткани и заплатам, платье было настолько древнее и ветхое, что вызывало недоумение, как я его еще ношу. Оно должно было рассыпаться, едва я пошевелилась…
Попыталась оглядеться. Вся обстановка говорила о том, что это весьма бедное жилище…
Вместо штор на окне висела тряпка на веревке, на полу голые доски. Стол из грубо обработанного дерева, явно ветхий и кривой стул. Выделялся только туалетный столик с зеркалом, как нечто чужеродное здесь. Я смогла заставить себя встать со скрипучей кровати и шатающейся, нетвердой походкой подошла к нему…
Нет, я привыкла, что мое грузное тело из-за онкологии весьма болезненно реагирует на движения. Но сейчас, несмотря на то, что я чувствовала, как руки и плечи горят огнем, явно что-то было не так.
В мутном зеркале со множеством сколов и трещин была не я. Там стояла молодая девушка лет двадцати, бледная, с синяками под глазами, щеку пересекала свежая красная полоса от удара чем-то тонким…
Густые золотистые волосы были растрепаны, а на виске виднелась рана с едва запекшейся кровью…
Я — Марина Дрозд, пятидесяти трех лет отроду, грузная от вечного заедания проблем и кучи лекарств. Одинокая, больная кошатница…
