Падала я долго. Вроде бы поскользнулась у самой кромки воды, а
полетела в черноту так, что не могла очнуться.
И началось-то глупо. Возвращаясь с работы, я услышала жалобный
писк котенка на берегу нашей речки. Медленно спустилась под мост,
балансируя на узкой, припорошенной снегом дорожке, долго искала
страдальца в темноте, но не могла его разглядеть. Котенок жалобно
плакал, казалось, прямо у меня под ногами, но в узкую полосу света
от телефонного фонарика попадало все что угодно, кроме него. Потом
я сделала шаг и почувствовала, как ноги скользят по декабрьской
грязи, а тело движется к воде.
Но приземления все не было, я будто зависла в невесомости, а
когда открыла глаза, то чуть не ослепла от яркого сияния. Двигаться
не получалось, а спину холодил металл. Еще здесь пахло спиртом и
хлоркой, точно как в нашей больнице.
- …вы можете наблюдать, как у подопытной буквально на глазах
улучшаются жизненные показатели, - самодовольно проговорил кто-то
надо мной. Голос-то приятный, а вот за интонации мужчину хотелось
стукнуть. Говорит обо мне, как о лабораторной крысе! Хотя сам, могу
поспорить, лет на двадцать моложе. – Сейчас проверим
чувствительность рук.
На этом мне кольнули палец, причем так, что болью прострелило до
самого локтя.
- Полегче! – возмутилась я, заодно похвалила себя за вполне
цензурную реплику. Рвалось-то совсем другое. – Не труп же
препарируете. И лампу отодвиньте, слепит же!
- Стеша, помогите ей, - проговорил тот же голос.
Рядом со мной завозились и шумно задышали, но лампу отодвинули.
Я с облегчением выдохнула и попробовала пошевелиться. Но руки не
слушались, будто их привязали к столу, да и голову не получалось
поднять. На мгновение я испугалась, что сломала при падении
позвоночник, но раз пальцы не потеряли чувствительность, то все не
так плохо.
Глаза до сих пор слезились, но зрение постепенно возвращалось.
Надо мной склонились сразу несколько человек в старомодных
медицинских халатах и марлевых масках. Ближайший, сероглазый,
сверлил меня взглядом, как подопытного кролика, и остальные не
отставали. Неприятное ощущение, надо сказать. И почему здесь все
такое древнее? Даже записи вели в такие ретро-блокноты, а не в
обычные медицинские карты.
- Центральная районная, да? – назвала я самую старую из наших
городских больниц.
