Читать Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2018 - Коллектив авторов

Дар – максимально олицетворенные в человеке образ и подобие Божие, то есть наивысшая человеческая подлинность, неподменность. Склонность к самоистреблению, принимаемая человеком за бесстрашие, то бишь свободу, свойственна носителям дара по причине не столько недоверия такой ничем не заслуженной награде, сколько неуверенности в личностном соответствии ему. Словесное творчество есть предельное выражение феномена одаренности, поскольку логосное воплощение – уникальная человеческая, никому более в природе не свойственная принадлежность. Почему из всех видов человеческой деятельности именно поэзия подвергается такому последовательному нивелированию всеми возможными способами – от маниакального экспериментаторства до стирания гигантским ластиком коммерциализации? Видимо, потому, что поэзия своей неисчерпаемой комбинаторикой и вариативностью демонстрирует великую системность мира и сложность, многомерность его постижения человеком.

По-древнегречески Бог – ὁ Ποιητής (поэт). В русской модификации это равнозначно Творцу. То есть творчество однокоренно Создателю всего сущего и поэзии как наивысшей концентрации Логоса.

Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам, / Чужое вмиг почувствовать своим, / Шепнуть о том, пред чем язык немеет, / Усилить бой бестрепетных сердец – / Вот чем певец лишь избранный владеет, / Вот в чем его и признак, и венец!

Так Афанасий Фет определил существо лирической поэзии, которая, в свою очередь, «и признак, и венец» поэзии как особым образом организованной речи.

В области мысли есть клише удивительно клейкие, которые никакой теркой не отдерешь. «Как все мы знаем» – выражение тоже из области риторики, не рассчитанное на оспаривание. Но именно о «лирическом герое» численно условные «мы» – а это, по-видимому, все имеющие отношение к «субъекту и объекту» – как раз ничего толком не знают.