Надя
Очередной рабочий понедельник.
Весело шагаю по тротуару, асфальт которого давно уже потрескался и начал крошиться. Но вдруг озадачено хмурюсь, замечая возле забора огромную толпу.
Проходная калитка закрыта, и работников нашей швейной фабрики не впускают на территорию.
— Что тут происходит? — спрашиваю сразу же, оказавшись рядом с людьми.
— Нас всех уволили, — расстроено произносит Игорь Васильевич, начальник охраны.
— Как уволили?
Приоткрываю рот от шокирующей новости, протискиваюсь к кованому забору и осматриваю территорию фабрики сквозь толстые прутья. Во дворе – ни души.
— Оказывается, нашу фабрику выкупил крутой москвич, — пролетает обсуждение в негодующей толпе.
— А как же Петрович?
— Да он нас предал! Развалил фабрику, взял деньги и укатил к сыну в Питер.
— Слышал, что новый босс собирается тут все снести.
— Да не говорите глупостей! Он решил все здесь роботизировать. Вот простые рабочие ему стали и не нужны.
Толпа начинает злиться.
— Не порядок!
— Что за произвол?
От обиды сжимаю руками толстые металлические прутья.
Сколько людей в одночасье осталось без работы.
Эта швейная фабрика – одна из крупнейших в области. В нашем небольшом городке нет семьи, в которой кто-нибудь не трудился здесь, практически всех она обеспечивает рабочими местами.
И тут такое…
Такая несправедливость просто не укладывается у меня в голове.
Замечаю, как из главного выхода появляется мужчина невысокого роста и худого телосложения. Застегивая пуговицу на черном пиджаке, он уверенно направляется к нам.
Толпа тоже примечает его. Начинает ругаться и шуметь, требуя вернуть всех на работу и грозясь устроить тут забастовку.
Приглаживая растрепавшиеся русые волосы, мужчина останавливается возле калитки и окидывает нас строгим взглядом.
— Расходитесь, — он говорит громко, чтобы его точно все слышали. — Здесь вам больше делать нечего. А завтра приходите к восьми утра, вас рассчитают и вернут трудовые книжки.
— Пустите, — произношу решительно и буравлю его недовольным взглядом. — Мне нужно поговорить с новым начальником. Вы не имеете никакого права нас увольнять!
Губы мужчины приподнимаются в усмешке.
Стоит и смотрит на меня, как на мелкую мошку, мешающую ему дышать.
— Да, не имеете права! — поддерживают меня люди.
Но ему все равно на наше мнение. Он спокойно разворачивается и направляется к зданию.
