— Мама! — истошный крик дочери застал меня врасплох.
Подскочив, я чуть не опрокинула стол вместе с ноутбуком, за
которым работала — и стремглав ринулась в спальню...
— Что случилось?.. — спросила, с трудом вписавшись в дверной
проём.
И Мила, мирно сидевшая на диване, радостно повернулась на
голос.
— Смотри — папа! — обличающе ткнув в телевизор пальцем, сообщила
она.
Похолодев, я медленно подняла глаза на экран, мысленно уже
прокручивая в голове непростой разговор с матерью. Потому что
никто, кроме бабушки, не мог описать Миле Вадика. А уж показать его
было не по силам даже ей! Разве что в интернете какую-нибудь
информацию поискать. Ведь фотографий моего несостоявшегося мужа у
меня не сохранилось. Ни одной. А без них дочке было бы сложно
определить «папу» с первого взгляда... Впрочем, самого Вадика в
кадре не наблюдалось. Как и других мужчин, хоть отдалённо его
напоминающих. Я специально подождала несколько секунд, чтобы
убедиться — однако ни русых, ни светловолосых, ни даже блондинов в
поле зрения операторов так и не появилось. И меня чуточку
отпустило.
— Где? — выдохнув, уточнила у дочери.
— Вот! — Мила резво спрыгнула на пол, подошла к телевизору и
коснулась пальчиком правой фигуры.
Я присмотрелась повнимательнее — на всякий случай, вдруг бывший
соизволил перекраситься — но родных черт так и не углядела.
Нет. Этот высокий черноволосый мужчина, дающий какое-то
интервью, точно был мне незнаком.
— Зайка моя, ты ошиблась, — сказала, почувствовав невероятное
облегчение от данного факта. — Это не твой папа.
— Но мы же похожи! — удивлённо возразила дочка.
Настолько прелестная в своей детской наивности, что мои губы
непроизвольно растянулись в улыбке.
— То, что у вас одинаковый цвет волос, ещё ничего не значит, — я
подошла к дивану, села, щёлкнула пультом, вырубив звук — кнопка
выключения заедала — и притянула дочь к себе, уткнувшись в пушистую
макушку. — В мире это очень распространённый оттенок. Как и карие
глаза, — добавила с целью сменить тему.
— Карьи? — Мила мигом заинтересовалась новым словом. — Это
какие?
— Карие, — поправила. — Коричневые. Как у тебя.
Однако надолго меня это не спасло.
— А у папы какие глаза?
— Голубые, — сглотнула навернувшиеся слёзы. — Как небо.
— Он туда улетел, да? Потому с нами и не живёт?
Согласиться было бы проще всего. Но лгать дочери я не
хотела.
