– Всё хорошо, дорогая, мы почти приехали, – муж обернулся ко мне
с ласковой улыбкой.
Но испугаться я не успела.
В этот момент истошно заржали лошади. Коляска дёрнулась,
закрутилась, переворачиваясь с громким треском. Меня со всей силы
приложило спиной о дверцу, выбивая из лёгких воздух. Швырнуло вверх
и вбок, а затем выбросило наружу. Протащило по обледеневшей дороге
и наконец оставило на обочине, лицом в грязи.
Лишь спустя долгие мгновения я вновь начала дышать. Воздух
отдавал мокрой землёй, но мне он казался неимоверно сладким.
Надышавшись, я приподнялась на локтях, кряхтя от боли, которая
выстреливала в каждом движении. Только бы не была сломана спина.
Только бы не была сломана спина, как молитву повторяла я мысленно.
Находиться во власти Гилберта, не имея даже возможности увернуться
от удара… Вряд ли что-то может оказаться страшнее.
Слева шумела горная река. Я помнила, что там сильное течение и
обрывистый берег. Поэтому благодарила богов, что задержали меня на
обочине.
Впрочем, если бы я свалилась в воду и утонула – это тоже был бы
не самый плохой исход. Смерть – своего рода освобождение. В свои
двадцать два года я знала это точно. Вот только у меня не было
возможности уйти таким способом. Гилберт почти всегда оставался
рядом и цепко следил, чтобы я от него не ускользнула. Или оставлял
со мной доверенного человека.
С трудом перевернулась на спину, выбираясь из подмёрзшей лужи.
Это было лишним, ведь лёгкий плащ всё равно промок, распространяя
холод по телу. Но ледяная корка, пробитая моим лицом, неприятно
царапала щёку, и кровь затекала в рот. К тому же так я могла дышать
более-менее свободно. Пусть каждый вдох и отдавался болью в грудной
клетке.
Возможно, рёбра тоже сломаны.
Эта мысль была спокойной и отстранённой. Будто совсем меня не
касалась. Я смотрела на далёкие и удивительно яркие звёзды. Их было
так много. Мелкие сияющие жемчужинки на чёрном бархате неба.
Не самый плохой вид перед смертью.
И эта мысль далась мне спокойно. Наверное, пробирающий насквозь
холод усыплял боль. Главное, чтобы Гилберт не успел меня найти.
Тогда я смогу уйти спокойно. В тишине. Наедине со звёздами.
Даже не знаю, сколько я так пролежала, то проваливаясь в зыбкое
забытьё, то выплывая из него. Человеческие голоса казались частью
сна. Они раздавались из тумана, порождённого, скорее, моим
угасающим сознанием, чем морозным вечером. Сначала они сливались в
единый раздражающий гул, а потом вдруг раздробились на отдельные
выкрики. Я даже начала различать слова.
