Читать Подземный Голландец. Странники и пришельцы (сборник) - Татьяна Шипошина

Случалось ли вам ездить в московском метро ранним утром или поздно вечером? Так, почти ночью, перед самым закрытием?

Если случалось, то вы должны знать… должны помнить это ощущение. Оно бывает, конечно, не всегда, но очень часто.

Такое ощущение, что все, кто собран в этом вагоне как бы случайно в этот поздний или в этот ранний час, связаны чем-то между собой. Каким-то родством, что ли.

Каким-то высшим родством…

Видишь ли Ты нас, Господи, со своей немыслимой высоты? Зачем Ты собрал нас здесь, в этом вагоне? Нас, незнакомых, неведомых друг другу людей?

Может быть, Ты хотел бы, чтоб мы познакомились? Может быть, тут, на соседней лавке, Ты посадил для каждого из нас самого нужного, самого необходимого в жизни человека? А может, Ты просто хочешь помочь нам разобраться в самих себе?

А может быть, Ты Сам… Ты Сам тут, с нами… Невидимо…

Сейчас, сейчас… я протяну руку и коснусь Тебя.

Какой нежностью наполняется душа!

Собратья мои! Собратья мои по вагону! По метрополитену! По городу! По стране, по самым далёким её уголкам! Собратья мои по всему огромному миру! От Антарктиды до Гренландии… Как же я люблю вас! Мы здесь все вместе, в этом вагоне…

Эх, как меня развернуло!

«Осторожно, двери закрываются!»

Поехали!

Итак, ранним воскресным утром поезд метро продолжал свой отмеренный Богом (и расписанием) путь.

Обычный поезд и обычный вагон. Последний вагон раннего воскресного поезда.

Народу в вагоне немного. На каждой лавке оставались незанятые места.

В углу, на самой короткой, трёхместной скамейке, сидел бомж. Он ехал от места своего ночлега до Кольцевой. На Кольцевой спать спокойнее, чем на радиальной. Едешь по кругу да спишь!

Спать на улице или в неотапливаемом подвале становилось всё холоднее и холоднее. Осень всё-таки.

У бомжа ещё не совсем опустившийся вид, и бомж не сильно пьян. Можно даже сказать, что он трезв. Всё, что он выпил за ночь, для сугреву, давно уже выветрилось. Вернее, ушло по назначению. Согрело бомжа, как могло.

Но запах чувствовался. Поэтому места на лавках, рядом с бомжом, а также напротив него оставались пустыми.

На длинной скамейке, с краю, сидел молодой парень в синей шапочке с козырьком. Можно было подумать, что он спит: глаза его оставались закрытыми.