Читать Доказательство рая. Подлинная история путешествия нейрохирурга в загробный мир - Эбен Александер

Eben Alexander

PROOF OF HEAVEN: A NEUROSURGEON’S JOURNEY INTO THE AFTERLIFE

© 2012 by Eben Alexander, M.D.

Публикуется с разрешения автора и его литературных агентов Ross Yoon Agency (США) при содействии Агентства Александра Корженевского (Россия)

Человек должен полагаться на то, что есть, а не на то, чему якобы следует быть.

Альберт Эйнштейн

В детстве мне часто снилось, что я летаю.

Обычно это происходило так: я стоял во дворе, глядя на звезды, и вдруг меня подхватывал ветер и уносил вверх. Оторваться от земли получалось само собой, но чем выше я поднимался, тем больше полет зависел от меня. Если я был перевозбужден, слишком полно отдавался ощущениям, то с размаху шлепался на землю. Но если мне удавалось сохранять спокойствие и хладнокровие, я взлетал все быстрее и быстрее – прямо в звездное небо.

Возможно, из этих снов и выросла моя любовь к парашютам, ракетам и самолетам – ко всему, что могло вернуть меня в заоблачный мир.

Когда мы с семьей летели куда-нибудь на самолете, я не отлипал от иллюминатора со взлета и до самой посадки. Летом 1968 года, когда мне было четырнадцать лет, я потратил все заработанные стрижкой газонов деньги на уроки по планеризму. Обучал меня парень по имени Гус Стрит, и наши занятия проходили в Строуберри-Хилл, на маленьком травяном «аэродроме» к западу от Уинстон-Сейлема – городка, в котором я вырос. До сих пор помню, как колотилось сердце, когда я тянул большую красную ручку, сбрасывал буксировочный трос, за который мой планер был привязан к самолету, и закладывал вираж к летному полю. Тогда я впервые ощутил себя по-настоящему самостоятельным и свободным. Большинство моих друзей обрело это чувство за рулем машины, но в трехстах метрах над землей оно ощущается в сто раз острее.

В 1970 году, уже в колледже, я вступил в команду клуба парашютного спорта при Университете Северной Каролины. Это было как тайное братство – группа людей, которые занимаются чем-то исключительным и волшебным. Прыгая в первый раз, я боялся до дрожи, а во второй раз мне было еще страшнее. Только на двенадцатом прыжке, когда я шагнул за дверь самолета и пролетел более трехсот метров до раскрытия парашюта (мой первый прыжок с десятисекундной задержкой), я почувствовал себя в родной стихии. К окончанию колледжа на моем счету было триста шестьдесят пять прыжков и почти четыре часа свободного падения. И хотя в 1976 году я прекратил прыгать, мне все так же – отчетливо, как наяву, – снились затяжные прыжки, и это было чудесно.