Не знаю, в какой точно момент я начал понимать, что с моим
привычным окружением что-то не так, но думаю, это уже и не
важно.
Проснувшись, как мне тогда казалось, глубокой ночью, рука
привычно потянулась в сторону тумбочки, пытаясь вслепую нашарить
лежащий на ней телефон.
Странно…
Мелькнувшая в голове мысль всё никак не хотела доходить до моего
заспанного мозга, поэтому даже спустя несколько продолжительных
секунд, я продолжил начисто игнорировать тот факт, что отсутствие
на своём месте побитого жизнью смартфона не является нормой.
Втянув воздух чуть сильнее обычного, я подметил и вторую
странность. Он был немного спёртый и прохладный, а также по
какой-то причине отдавал запахом сырой земли, старых лекарств и
горьких трав.
Хрень какая-то.
Подавив в зародыше соблазнительные нашептывания лени, я всё-таки
смог заставить себя оторвать голову от подушки и, подтянувшись на
локтях, немного осмотреться. Первые несколько секунд было очень
темно, но постепенно заспанные глаза начали привыкать к окружающему
меня мраку. И вид, мягко говоря, меня не обрадовал.
Закрытая комната.
Стены — гладкие, каменные, без единого окна.
Одна-единственная дверь.
Интерьер аскета: низкий стол, даже стульев нет, старый шкаф,
прикроватная тумба, небольшое настенное зеркальце и собственно сам
предмет мебели, на котором я сейчас лежал.
Пахнет плесенью, пылью и древесным маслом.
Облизав в миг пересохшие губы и усилием воли подавив
зарождавшееся где-то глубоко внутри чувство иррационального страха,
я опустился босыми ногами на ледяной пол.
То, что это была не моя спальня, я понял почти сразу. Тяжело не
понять, когда окружающий мир меняется настолько кардинально.
Вариант с больницей, как и с похищением отпадает сразу. Первое даже
не смотря на любителей приложить свою мохнатую лапу к госбюджету
отведенного на нужды простого люда выглядели не столь плачевно. Да
и в какой современной больнице в воздухе витал легкий запах
каких-то трав? Разве что меня похитили шаманы… Впрочем, этот
вариант тоже не катит.
Зачем кому-то было бы похищать меня?
Больной, прокуренный мужик слегка за тридцать, чья половина не
самой большой зарплаты уходит на лекарства. Органы? Да кому нахрен
сдались мои органы?
В общем и целом выходила какая-то чертовщина и эта повисшая
воздухе неопределенность заставляла мой мозг натужно скрипеть,
пытаясь найти чёртов ответ на бьющий набатом вопрос:
