Читать Воздвижение Креста Господня. Антология святоотеческих проповедей - Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий), преподобный Ефрем Сирин

«Крест, хранитель всея Вселенный; Крест, красота Церкве; Крест, царей держава; Крест, верных утверждение; Крест, ангелов слава и демонов язва» – так прославляется Честное и Животворящее Крестное Древо Христово в песнопениях праздника его славного Воздвижения. Во время одной из торжественнейших православных служб прекрасно украшенный, благоухающий ароматами, блистающий в свете церковных светильников и свечей крест при многократном пении «Господи, помилуй» торжественно возвышается, возносится, воздвигается в храме. А мы, верующие в Того, Кто был на нем распят, благоговейно и смиренно склоняемся пред Честным Древом, перед этим спасительным знамением победы над грехом и смертью, и затем с любовью целуем его – как величайшую из дарованных нам Богом в этом мире святыню.

Но зададимся вопросом: какие мысли и чувства могли пробудить слова «крест» и «распятие» в современниках Спасителя, в пору земной жизни Господа Иисуса Христа? Конечно же, ничего иного, кроме омерзения и ужаса! В ту эпоху не было, пожалуй, ничего страшней крестной смерти. Казнь на кресте – чудовищная, позорная – не только отнимала жизнь, но и предельно унижала казнимого. Обнаженного человека сначала прибивали ко кресту, калеча и уродуя, а затем выставляли на публичный позор – пронзенного гвоздями, истекающего кровью, бессильного и обреченного на долгую и мучительную смерть. Крест оказывался не только причиной физической смерти самого казнимого, но и причиной духовнонравственной гибели тех, кто приходили посмотреть на казнь. Ведь, как мы знаем из евангельского рассказа о Распятии Господа, всю собиравшуюся у креста огромную толпу любопытствующих охватывало ужасающее нравственное одичание и озверение. Эти люди приходили сюда, чтобы, глядя на смерть казнимого, получить садистское наслаждение от его унижения, позора, страдания и гибели. Муки распятого, его слезы, бессилие, нагота, боль и, наконец, наступление его кончины делались поводом для презрительных шуток и насмешек. Толпа свистела, хлопала в ладоши. Гибель распятого превращалась в увеселение, аттракцион. Само умирание, переставая быть для толпы таинством смерти, глубоко сокровенным переходом в вечность, оказывалось для нее щекочущим нервы публичным зрелищем, пусть и пугающим, но вместе с тем эмоционально разжигающим – вроде спортивного состязания или действа на театральной сцене.