Читать Преследование праведного грешника - Элизабет Джордж

Душевное состояние Дэвида Кинг-Райдера можно было бы описать как печаль, граничащую со смертельной тоской. Его переполняли уныние и отчаяние, совершенно не вязавшиеся с его нынешним положением.

Перед ним на сцене театра «Азенкур» Горацио повторил пророческие слова Гамлета: «Да, Божий промысел за нас порой решает», а Фортинбрас воскликнул: «О смерть надменная!» Троих из четырех поверженных персонажей унесли со сцены, и остался только Гамлет, лежащий на руках Горацио. На сцену один за другим вышли человек тридцать хористов: из левой кулисы появились норвежские солдаты, из правой – датские придворные, и обе группы соединились в глубине сцены, на переднем плане которой оставался Горацио. Под нарастающие звуки музыки хор подхватил слова главных героев, а из-за кулис донесся артиллерийский залп, против чего сам Кинг-Райдер изначально возражал, желая избежать ненужных сравнений с «1812»[1]. И тогда, сидя в своей ложе, Дэвид увидел, что весь партер поднялся на ноги. Его примеру последовал бельэтаж, затем балкон. Заглушая музыку, пение и стрельбу, зрители разразились аплодисментами.

Именно об этом мечтал он уже более десяти лет – о полной реабилитации своего выдающегося таланта. Хвала Господу, эта мечта наконец воплотилась в реальность, окружающую его сейчас со всех сторон, снизу и сверху. Три года неимоверных умственных усилий и изматывающего физического труда нашли свое завершение в нескончаемых овациях, которые стерли воспоминания о двух его предыдущих провалах в Уэст-Энде.

Что касается тех двух мюзиклов-феерий, их судьба была предрешена характером аплодисментов и тем, что за ними последовало. В обоих случаях, вежливо и вяло похлопав исполнителям, зрители поспешно покидали театр, а члены труппы отправлялись на вечеринку по случаю премьеры, больше напоминавшую поминки. Лондонские театральные обозрения лишь подтверждали то, что передавалось из уст в уста уже в первый вечер. Две весьма дорогостоящие постановки пошли на дно, словно бронированные линкоры. А Дэвиду Кинг-Райдеру выпало сомнительное удовольствие читать бесконечные аналитические статьи о причинах его творческого застоя. «Жизнь без Чандлера» – такого рода заголовки он нашел в обзорах нескольких театральных критиков, выражавших что-то похожее на сочувствие. Но все остальные – те самые типы, что за утренним «Уитабиксом»