Есть у моря свой стиль,
Обладает оно харизмой,
То подарит матросам штиль,
То измучает штормом капризно.
Пол, потолок, иллюминатор, переборка,
Согласно физике не там должны стоять,
Смысл потеряла флотская уборка,
А экипаж утратил навык спать.
Есть на свете такие вещи,
Что проще вроде бы не могут быть,
Но то на суше, а в море надо делать резче,
Стоять под душем, есть и на горшок ходить.
Домотканым зимним вечером
На пороге у весны,
Прислонясь спиной доверчиво
К шкуре мачтовой сосны,
Я задумался о странном
Напряжении бытия,
Высекая образ рваный
Своего шального «Я».
Вспоминая кадры прошлого
Пробиваясь сквозь туман
Сквозь обиды свои пошлые
Сквозь забывшийся обман
Я пришел к простому выводу:
Все не так как должно быть,
Во всем стоит искать выгоду,
И, пожалуй, бросить пить …
Окно. Машина. Ветер колкий
Идет девчонка в короткой юбке
Сидит водитель как на иголках
Познакомиться хочет водитель жутко
Напряг свой мозг
Аж позвоночник хрустнул
Но дальше, кроме «Эй!» – никак
Не джентльмен водитель. Грустно.
В бананово-лимонном Сингапуре
Ананасы, бананы, папайя,
Море, пальмы, сингапурский бриз,
В сотый раз под него засыпаю
И во сне лечу по снежному склону вниз
Там, во сне, дрожащей хмельной походкой,
Мысли скачут в углах сознания,
Затихают, лежат, как опившийся водкой,
Труп бродяги без опознания.
Удивляюсь работе мозга,
На тропической потной жаре,
Я скучаю по хмари промозглой,
По унылой дождливой поре,
По убогим серым строениям,
В три, четыре и пять этажей,
В ностальгическом настроении,
Выдает он портреты бомжей,
Работяг, студентов, политиков местных,
Образ мэра с генитальной фамилией,
Впрочем, образ вполне неуместный.
Как корова, жующая лилии.
Можно долго еще разглядывать,
Сонный бред через лупу памяти,
Воздвигая в прямых извилинах,
Сахалинскому острову памятник,
Можно долго играться рифмами,
Не великими, как «Чу! Прокачу!»
Можно просто словами тихими
Прошептать «Я домой хочу»…
