Читать Собрание сочинений. Том 4. 1964–1966 - Аркадий и Борис Стругацкие

У таможенника было гладкое округлое лицо, выражающее самые добрые чувства. Он был почтительно-приветлив и благожелателен.

– Добро пожаловать, – негромко произнес он. – Как вам нравится наше солнце? – Он взглянул на паспорт в моей руке. – Прекрасное утро, не правда ли?

Я протянул ему паспорт и поставил чемодан на белый барьер. Таможенник бегло пролистал страницы длинными осторожными пальцами. На нем был белый мундир с серебряными пуговицами и серебряными шнурами на плечах. Он отложил паспорт и коснулся кончиком пальца чемодана.

– Забавно, – сказал он. – Чехол еще не высох. Трудно представить себе, что где-то может быть ненастье.

– Да, у нас уже осень, – со вздохом сказал я, открывая чемодан.

Таможенник сочувственно улыбнулся и рассеянно заглянул внутрь.

– Под нашим солнцем невозможно представить себе осень, – сказал он. – Благодарю вас, вполне достаточно… Дождь, мокрые крыши, ветер…

– А если под бельем у меня что-нибудь спрятано? – спросил я. Не люблю разговоров о погоде.

Он от души рассмеялся.

– Пустая формальность, – сказал он. – Традиция. Если угодно, условный рефлекс всех таможенников. – Он протянул мне лист плотной бумаги. – А вот и еще один условный рефлекс. Прочтите, это довольно необычно. И подпишите, если вас не затруднит.

Я прочел. Это был закон об иммиграции, отпечатанный изящным курсивом на четырех языках. Иммиграция категорически запрещалась. Таможенник смотрел на меня.

– Любопытно, не правда ли? – сказал он.

– Во всяком случае, это интригует, – ответил я, доставая авторучку. – Где нужно расписаться?

– Где и как угодно, – сказал таможенник. – Хоть поперек.

Я расписался под русским текстом поперек строчки «С законом об иммиграции ознакомился (лась)».

– Благодарю вас, – сказал таможенник, пряча бумагу в стол. – Теперь вы знаете практически все наши законы. И в течение всего срока… Сколько вы у нас пробудете?

Я пожал плечами.

– Трудно сказать заранее. Как пойдет работа.

– Скажем, месяц?

– Да, пожалуй. Пусть будет месяц.

– И в течение всего этого месяца… – Он наклонился, делая какую-то пометку в паспорте. – В течение всего этого месяца вам не понадобятся больше никакие законы. – Он протянул мне паспорт. – Я уже не говорю о том, что вы можете продлить ваше пребывание у нас на любой разумный срок. А пока пусть будет тридцать дней. Если вам захочется побыть еще, зайдете шестнадцатого мая в полицию, уплатите доллар… У вас ведь есть доллары?