Теперь я уже шел по знакомой части
архива, которую знал практически как свои пять пальцев. На встречу
мне то и дело попадались ученики и преподаватели, которые при виде
меня понимающе улыбались. Сто процентов каждый из них был уверен,
что я здесь отбываю наказание.
Какой третьекурсник будет корпеть
вечером в архиве по собственной воле? Вариантов немного, или он
наказан, или он заучка-ботаник, а таких в «Китеже» было немного. Во
всяком случае, я в их ряды уж точно не входил.
— Ненадолго тебя хватило, — хмыкнул
тощий очкарик, отмечая в журнале время моего выхода из архива. —
Такими темпами ты до конца жизни будешь свою научную работу
писать.
— Тебе-то какое дело? — спросил я и
вышел на улицу.
Всегда любил этот момент. После
душных коридоров архива свежий воздух казался просто каким-то
чудом. Несколько минут хотелось просто постоять и насладиться
им.
Щелк… Клац… Щелк… Клац…
Чертков!
Я покрутил головой по сторонам и не
сразу заметил в темноте наставника, который топал по школьной
дорожке. Наконец вечерний фонарь осветил его угловатую фигуру. Он
неуклюже ковылял по дорожке, помогая себе тростью, а в руке был его
чемоданчик, с которым он никогда не расставался, когда отправлялся
в путешествия.
Решив, что как-нибудь переживу
очередную взбучку от Щекина, я рванул навстречу наставнику, чтобы
помочь ему с чемоданом. Уж кто-кто, а я отлично знал, каких трудов
ему стоит дотащить его до своей комнаты.
Услышав шаги, он остановился и
посмотрел в мою сторону:
— Какого черта ты здесь делаешь,
Темников? — поприветствовал он меня. — Или пока меня не было, в
«Китеже» ввели новое правило, всем оболтусам типа тебя нужно
патрулировать школьный парк?
— И вам добрый вечер, Александр
Григорьевич, — с улыбкой сказал я и протянул руку к его
чемоданчику. — Специально вас караулю, чтобы помочь дойти до
комнаты. Второй день уже стою, чтобы не пропустить ненароком.
— Да? — на его лице появилось то, что
я считал улыбкой. — Похвально. Тогда бери чемодан, чего стоишь как
столб.
Щелк… Клац… Щелк… Клац…
— Что у нас новенького? — прохрипел
он, когда мы с ним прошли половину пути до жилого корпуса
преподавателей.
— Да так… Ничего особо… — ответил я.
— Через две недели осенний бал решили устроить.
— Все бы им скакать и кренделя
выделывать… — недовольно пробурчал Чертков. — Ты-то сам плясать
умеешь?
