У меня всё началось как и положено в понедельник. Проснувшись и
отправившись в ванную, я обнаружил что нет воды. Совсем никакой -
включение что горячей, что холодной вызывало только утробный гул и
шипение. Чертыхнувшись, я порадовался, что хотя бы в бачке унитаза
вода была с вечера, что позволила мне сделать самое важное за утро
дело. Наскоро позавтракав йогуртом из холодильника, и почистив зубы
с помощью остатков воды из чайника, я отправился на работу.
Серое мартовское утро встретила меня пронизывающим ветром и
мокрым снегом. Мой верный железный конь был покрыт смесью из снега
и ледяной корки. Сначала заведу,- подумал я, - пусть хоть немного
нагреется. Кое-как смахнул снег вокруг двери и дернул за ручку.
Автомобиль никак не реагировал на поднесенную к двери ладонь.
Почему-то оглянувшись вокруг, произнес очередное матерное слово.
Это что, программа “Розыгрыш”? Достав брелок, безрезультатно
принялся нажимать кнопки. Ноль реакции. Машине меньше года, свет
включенным я оставить не мог, потому что он всегда в положении
“Авто”. Как вообще эта штука открывается? Осмотр ручки водительской
двери не обнаружил никакой замочной скважины. Осмотр брелка не
выявил наличия ключа. Похоже, разбираться с этим придется вечером.
Мне и так придется постараться, чтобы не опоздать.
Метро было переполнено. В связи с застройкой бывших колхозных
полей и деревень многоэтажными человейниками, резко возорсла
нагрузка на конечную станцию моей линии, поэтому на мою поезда
прибывали набитые, как банка со шпротами. Народ уже привык, поэтому
бодро втискивался в уже заполненный вагон, еще больше трамбуя
находящийся внутри народ. Еще каких-то пять лет назад можно было
спокойно зайти в вагон, и при удаче даже сесть, хотя я предпочитал
ездить стоя, чтобы не пришлось уступать место какой-нибудь бабке.
Ведь восемь утра - самое лучшее время, чтобы съездить на другой
конец города, по версии людей старше семидесяти.
Кое как как втиснувшись в вагон, я оказался прижат к спине
какой-то толстой тетки. Сзади меня подпирала компания непонятной
национальности, громко что-то обсуждавших на восточном языке. До
пересадки мне оставалось проехать всего три станции. На каждой меня
выносило из вагона с выходящими, потом таким же неудержимым потоком
затягивало внутрь. Я чувствовал себя щепкой, попавшей в бурный
поток.
