— Так почему не объяснил, кто ты такой? Почему я должен был
вытряхивать инфу из Майи? Не мог сам сказать? — спросил я Василия,
усевшись за стол перед ним.
Я благополучно оставил за кадром тот факт, что о существовании
замедлителей я узнал ровно в тот момент, когда Майя произнесла это
слово. И, сделав вид, что знаю, о чем речь, три дня собирал
информацию.
Замедлитель — зверь редкий, как гласили немногочисленные статьи,
а в учебниках такой персонаж вообще отсутствовал. Впрочем в
учебниках мало что было, поэтому я их и не читал. Этот самый
замедлитель, он же стабилизатор, обнаруживался только в статьях о
подборе персонала в инкубаторы. С пометкой, что не стоит надеяться,
что найдешь такого человека, они слишком редкие.
И вот Василий. Сидит передо мной. Краснокнижный зверь
практически.
Те же статьи сообщали об ограниченной полезности таких
способностей, а заодно и о невозможности модификации таких
талантов. Если ты замедлитель, это навсегда. По крайней мере, они
так думали. Так что Василию в каком-то смысле повезло приткнуться к
своему коллективу, его группа отлично представляла, с кем имеет
дело. Майя тоже молодец, ни слова об этом не сказала.
За спиной у Василия прошли две художницы из нашего корпуса,
обсуждая что-то синее и прозрачное, что должно было выехать на
сцену во втором акте, но не выехало. На подносе у каждой стояло по
овощной инсталляции — и не лень же городить такое, чтобы просто
съесть. С одной из салатных горок на поднос скатился сухарик. Обе
заметили побег, засмеялись и устремились к столу через два от нас,
к Мари с Больешем. Как же я их пропустил? Ну да ладно, всё к
лучшему, надо же было когда-нибудь поговорить с Василием.
Василий взирал на меня с такой тоской, как будто он сам только
что узнал, что он замедлитель и не знает, что с собой делать. Он
вздохнул, но выдавил из себя ответ:
— Я ненавижу говорить об этом. Потому что мои способности — это
не то, чем можно гордиться. К тому же было незачем. Я откуда
знал…
Вот всегда так. Не знал, не верил, не спросил, думал, что
обойдется. Внутри у меня поднялась ярость, но тут же куда-то
делась. Я не собирался втаптывать Василия в грязь, сейчас мне
хотелось извлечь из него хоть какую-то пользу. Кажется, я начал
понимать Гелия, который собирал вокруг себя людей с разнообразными
аспектами таланта, которых у него самого либо не было, либо было
некогда развивать. Давай, Василий, колись, что с тобой можно
делать, думал я. Василий же вертел ложку, угрожая расплескать суп
по всему столу.
